И совсем не трудно проницательному уму подобающим образом связать видимое с невидимым.

6. А наименование их ветрами[369](см. 2 Цар. 22:11; Пс. 17:11; 103:3; Иез. 1:4; Дан. 7:2), являет их быстроту и всего достигающий почти без затраты времени[370] полет[371], а также способность двигаться, перемещаясь сверху вниз[372] и снизу вновь вверх, простирая вторичных ввысь, к большей высоте, а первенствующих подвигая к приобщительному и промыслительному выступлению вовне ради низших. Можно также сказать, что и наименование воздушным[373] исполненным ветра дыханием[374] выявляет богообразность небесных умов. Ибо образ и оттиск богоначальной энергии (как это более пространно было нами показано при объяснениях четырехстихийности в «Символическом богословии»[375]) присутствует и в подвижности и животворности ангельской природы, и в быстроте и неудержимости их перемещений и неведомой нам и невидимой сокровенности начал и завершений их движения. «Ибо не знаешь, — как говорит евангелист, — откуда приходит и куда уходит» (Ин. 3:8).

Также и видом облака богословие их окутывает (см., напр., Иез. 1:4; 10:3; Деян. 1:9; Откр. 10:1), обозначая этим священные умы, сверхмирно исполненные сокровенного света[376], необнаружимо[377] воспринимающие первоявленное его светоявление и обильно вторичным в порядке вторичного явления соразмерно тем его посылающие и — что им присуща плодородная, животворная, растящая и совершенствующая сила, порождающая умопостигаемый дождь[378], обильными дождями побуждающий приемлющее чрево[379] к родовым дающим жизнь мукам.

7. Если же богословие прилагает к небесным существам вид меди (см. Иез. 1:7; 40:3; Дан. 10:6), янтаря и многоцветных камней (см. Иез. 1:26; 10:1,9; Откр. 4:3), то янтарь как златовидный и одновременно сребровидный являет незамутненную, как у золота, неистощимую, неумаляемую и чистую светлость и светлый, как у серебра, световидный небесный блеск.

А медь, согласно данным уже объяснениям, пусть подчеркивает либо огненность, либо златообразность.

Многоцветные же виды камней являют, надо думать, или световидность, как белый, или огненность, как красный, или златовидность, как желтый, или юношеский цветущий возраст, как зеленый; и для каждого вида отыщешь возводящее к ангелам объяснение образных форм.

Но поскольку об этом нами, по мере сил, было, я считаю, сказано достаточно, следует, перейти к священному изъяснению священных изображений небесных умов в виде животных[380].

8. Образ льва[381](см. Иез. 1:10; Откр. 4:7) являет, надо думать, господство, крепость, неукротимость и посильное уподобление сокрытости неизреченного Богоначалия — благодаря прикровенности умственных следов и таинственно неустранимой окутанности пути, возводящего к Нему по божественном осиянии;