– К тому же через неделю будет аукцион в Кнасхульте, – сказал Бультен из Бу и сунул клочок мха в нос, чтобы остановить кровь.
Эмиль тут же подскочил к хозяину Кнасхульта, который тоже был там и видел драку, и продал ему помпу за пятьдесят эре.
– На этом деле я заработал двадцать пять эре, – сказал Эмиль Альфреду, и примерно тогда уже Альфред понял, что из Эмиля, когда он подрастет, выйдет крупный делец.
Аукцион кончился, и все, собрав купленные в Бакхорве вещи, скотину и птицу, заторопились домой. Папа Эмиля тоже отправился домой со своей коровой и свиньей.
Свинью погрузили на повозку, и Лотту-Хромоножку – тоже, хотя папа Эмиля недовольно косился на ящик с курицей. Все думали, что купленная папой корова Релла побредет следом за повозкой, но никто не спросил у нее, что она сама думает об этом.
О бешеных быках тебе, наверно, доводилось слышать. А знаешь ли ты что-нибудь о бешеных коровах? Могу тебе сказать, что когда корова разозлится по-настоящему, то даже у самых бешеных быков поджилки трясутся и они в страхе убегают и прячутся.
Эта Релла всю жизнь была самой добродушной и кроткой скотиной, какую только можно вообразить. Но когда Альфред с Линой пришли, чтобы вывести ее из хлева на большак и погнать домой в Каттхульт, она с силой вырвалась и заревела так бешено, что все, кто был на аукционе, в ужасе подскочили. Может, она видела, как дрались работники, и подумала: «На войне как на войне» или «Аукцион так аукцион». Во всяком случае, она словно взбесилась, и подойти к ней было просто опасно. Первую попытку сделал Альфред, а за ним – папа Эмиля. Но Релла, опустив рога, с безумными глазами и яростным ревом бросилась на них. Оба – и Альфред, и папа Эмиля – пустились наутек словно зайцы, спасая свою жизнь. На помощь прибежали другие крестьяне, но Релла никого не подпускала к хлеву и быстро всех разогнала.
– Драма-то какая! Вот беда-то! – сказала Лина, увидев, как хозяин Бакхорвы, торпарь из Кроки, другие хуторяне, а также Бультен из Бу бегут сломя голову, а Релла гонится за ними по пятам.
Под конец папа Эмиля совсем потерял голову и заорал:
– Я отдал за это чучело коровы восемьдесят крон! С меня хватит! Где ружье? Ее надо пристрелить!
Выговорив эти слова, он дрогнул. Но какой прок от бешеной коровы? Это он и сам понимал, да и другие тоже. Хозяин Бакхорвы принес заряженное ружье и сунул в руки папе Эмиля:
– Лучше уж ты сам!
Но тут Эмиль как закричит:
– Стойте, погодите!
Я уже говорила, что Эмиль был сметливый мальчонка. Он подошел к отцу и попросил:
– Раз ты все равно хочешь убить Реллу, лучше отдай ее мне.
– А тебе-то на что бешеная корова? – спросил папа. – Охотиться на львов? – Но папа-то знал, что Эмиль умеет обращаться со скотиной, и потому сказал: – Сумеешь довести Реллу до Каттхульта, она будет на веки вечные твоей собственной, какой бы бешеной она ни была.
Тогда Эмиль пошел к крестьянину из Бастефаля, тому самому, что купил шесть коров, и спросил его:
– Сколько ты мне заплатишь, если я погоню твоих коров до самого Каттхульта?
Хутор Бастефаль был далеко, на другом конце прихода, и гнать туда перед собой шесть коров не очень-то весело, это хозяин Бастефаля хорошо знал. Поэтому он тотчас вытащил из кармана брюк двадцать пять эре.