– Тогда мы подойдем к двенадцати тридцати! – не унимается парень с конфетами. – У нас там и колбаса, и сыр есть. Покормим вас.

Лена улыбается и согласно кивает.

– Данил, идем, – толкают в бок моего Идеального Незнакомца сослуживцы. Он продолжает смотреть на меня, но подчиняется толпе и медленно отходит.

МЧС идет дальше, оставляя нас наедине с конфетами.

Я сажусь на табуретку, на которой стояли коробки, и массирую виски. Мне кажется, у меня сейчас взорвется мозг. В мой план не входило встретить Идеального Незнакомца еще раз в своей жизни. Тем более, я не собиралась ему что-то объяснять. Но жизнь зла, и вот он теперь уже Данил, и, похоже, в двенадцать тридцать нам с Леной придется идти к ним в гости пить чай.

– Кристина, у тебя все в порядке? – участливо поворачивается ко мне Лена.

Я замечаю, что у нее немного сбился кокошник. Это очень смешно смотрится со стороны, и я начинаю истерично хохотать.

– Кристина, ты меня пугаешь.

– Кокошник, – давлюсь смехом я.

– Что?

– У тебя сполз кокошник…

– Фу ты! – бросается исправлять оплошность Лена. – Я что, в покосившемся кокошнике с ними разговаривала?

– Похоже, да, – хохочу я.

В двенадцать тридцать томная Галина разрешает нам с Леной отойти от прилавка на тридцать минут. Я сдираю с головы кокошник и кидаю его в пустую коробку из-под конфет.

– Не опаздывайте, – недовольная моим жестом, бурчит Галина.

Мы не успеваем сделать и двух шагов, как к нам подходит тот самый парень, которому я насыпала слишком много конфет. У него на кармане написано: Сергей Тарасов. Ага, я уже знаю имена двух сотрудников МЧС. Похвально. Тетушка не прогадала, заставив меня работать на ее фабрике.

– Девчонки, идем к нам. Мы вас ждем, – улыбается Лене он.

– Пойдем, Кристина. Чего на кофе деньги тратить? Он тут золотой, – тянет меня за собой улыбчивая напарница.

Понуро опустив голову и путаясь в красном сарафане, я плетусь за ними следом.

Ребята из МЧС намного предприимчивее нашей кондитерской фабрики. У них открыта газель, и там все приготовлено – бутерброды с ветчиной, сыром и помидорами, горячий чай и кофе в пластиковых стаканчиках, наши конфеты.

Они нам рады. Уступают место в газели, наперебой предлагают кофе и чай, суют бутерброды.

Данила среди них нет. Мое сердце сжимается от острого разочарования, и я пугаюсь этого чувства. Моя травма тут же оживает. Мне нельзя любить. Любимого человека можно потерять. Поверьте, нет ничего страшнее смерти того, кто тебе безумно дорог.

Лена болтает и хохочет без умолку, а я жмусь к стенке у окошка и стараюсь ни на кого не смотреть.

– Кристина, ты почему ничего не берешь? – спохватывается Сергей.

– Не хочется, – качаю головой я. От волнения я даже не могу жевать, не то, что глотать.

Внезапно в газель просовывает голову Данил.

Мое сердце останавливается и резко бухается куда-то вниз. Язык словно примерзает к нёбу, и я больше не могу им пошевелить.

– Так не пойдет, – качает головой Сергей и протягивает мне пластиковую тарелочку, на которой лежит бутерброд.

Данил плюхается на свободное место рядом со мной и перехватывает у Сергея мою тарелку.