– Успокойся, не кричи, тебе нельзя. – Она мягко, но настойчиво уложила меня обратно, натянула одеяло до груди, поправила подушку. – Марго, я благодарна тебе за заботу, ты ведь знаешь, как я тебя люблю, но не проси того, чего я никогда не смогу сделать, хорошо? Я вернусь – но теперь я четко знаю, что делать. Ты права – я не жертвенная овца, а потому… – Ее глаза на какое-то мгновение приобрели осмысленное выражение, в них блеснула злорадная искорка, но тут же погасла. – Да, теперь я знаю, что делать.

На работу устроиться я так и не сумела. Никому оказались не нужны мои знания, да и то, что я работала в скандально известной «Золотой улице», не добавляло плюсов в глазах потенциальных работодателей. Кроме того, узнав возраст и то, что детей у меня нет, сразу предлагали обратиться в другое место. В одной фирме так честно в глаза и сказали:

– С вашим опытом работы вы ведь не согласитесь на низкую должность, да и вряд ли наш начальник пиар-отдела будет рад иметь вас в подчинении – вы будете подавлять авторитетом.

Напрасно я умоляла дать мне хотя бы попробовать – никто не соглашался. Я готова была работать на любой должности, за ту зарплату, что позволит мне хотя бы минимально чувствовать себя независимой от Ромы, – но мои желания не совпадали со взглядами работодателей. От нервного напряжения и постоянных неудач я начала болеть, даже попала в больницу, однако знакомый врач не нашел ничего.

– Нервы, Марго. Причина всего – нервы. Тебе нужно успокоиться и перестать грызть себя изнутри – и всем твоим хворям придет конец.

Легко ему говорить…

Я перестала ходить в магазины – зачем, когда денег нет, только растравлять себя. Перестала следить за новинками – будь то парфюмерия, одежда или обувь, хотя раньше всегда любила это занятие и неплохо разбиралась в тенденциях. Одно время мне даже нравилось таскать по магазинам Мэри, когда она приезжала в Москву, играть с ней, как с живой куклой, подбирая гардероб, обувь, какие-то милые мелкие безделушки и аксессуары, сумки и зонты – да мало ли… В то время, когда она еще танцевала, я водила ее в крутейшее танцевальное ателье, выдумывала фасоны платьев, подбирала к ним прическу и макияж – словом, лепила новый образ танцовщицы Марии Лащенко. Мэри потом звонила мне с разных турниров и рассказывала, что ею восхищаются и спрашивают, кто же консультирует ее в вопросах имиджа – уж не кто-то из московских стилистов. Мне становилось безумно приятно.

Сейчас, когда Мэри перестала выступать, эта маленькая радость тоже исчезла из моей жизни. Ничего не доставляло удовольствия, ничего не хотелось. Я могла выйти из дома в трикотажных штанах типа тренировочных и в мягких фетровых сапогах без каблука и при этом не чувствовать себя ущербной. Правда, прическу и макияж делала, однако умение привести волосы за десять минут в почти салонный вид утратила – зачем, когда день ничем не занят, можно тратить столько времени, сколько захочешь, а то и вовсе спать до обеда. Домашние дела не отнимали много времени, а потому я вообще не знала, куда себя деть. От скуки я занялась – по просьбе одного Роминого знакомого – интерьером ночного клуба. Это был не клуб в привычном смысле, а что-то вроде элитного салона – там проводились закрытые просмотры остро модных фильмов категории «кино не для всех», устраивались встречи с писателями, поэтами и художниками. Я с увлечением занималась обустройством помещения, выбирала мебель, шторы и предметы декора, стараясь сделать все уютным и максимально приближенным к домашней обстановке – согласно требованию владельца. Он жил в том же доме, где размещался клуб, и предпочитал спускаться в свое заведение едва ли не в спортивных брюках и тапочках. Кухня тоже почти домашняя, атмосфера – семейная, так как случайные люди в клуб не попадали, прийти можно только по специальной карте – это гарантировало порядок и спокойствие. Мне самой тоже нравилось там бывать, общаться с посетителями – это отвлекало меня от одиночества, от постоянной тоски, занимало время, которое я могла бы посвятить жалости к себе и литью слез в подушку. «Ночной лотос» скоро стал весьма популярным местом среди московской элиты, многие известные люди стремились стать членами клуба и с удовольствием посещали заведение. Владелец платил мне небольшую сумму – чисто символическую, но все же это деньги. Рома тоже был доволен, что я не лежу целыми днями в обнимку с ноутбуком, а выхожу и занимаюсь хоть чем-то.