Пока мы с ним уходили, я беспокоилась о Лиссе и все время задавалась вопросом, правильно ли — остаться здесь. Ничего тревожащего через нашу связь до меня не доходило, но эмоционально она была возбуждена. Смятение, ностальгия, страх, предвкушение — все это мощной волной нахлынуло на меня.

Я почувствовала притяжение еще до того, как все произошло, — в точности как тогда, в самолете. Ее эмоции, становясь все сильнее, буквально засасывали меня в ее голову, и я не могла противиться. Миг — и я видела и чувствовала все то, что и она.

Она медленно обходила здание столовой, направляясь к маленькой русской традиционной церкви, которая удовлетворяла практически все религиозные нужды школы. Лисса всегда регулярно посещала службу. Но не я. Мы с Богом заключили постоянно действующее соглашение: я верю в Него — едва-едва — до тех пор, пока Он позволяет мне отсыпаться по воскресеньям.

Но когда она вошла внутрь, я почувствовала, что она там не ради молитвы. У нее имелась другая, неизвестная мне цель. Оглянувшись по сторонам, она убедилась, что внутри нет ни священника, ни верующих. Церковь была пуста.

Проскользнув в дверь в задней части церкви, она начала подниматься по узкой скрипучей лестнице на чердак. Там было темно и пыльно. Свет проникал внутрь лишь сквозь большое окно с цветными стеклами, и слабый отсвет начинающегося восхода рассыпался по полу крошечными разноцветными драгоценными камнями.

До нынешнего момента я понятия не имела, что комната постоянно служила Лиссе убежищем. Однако сейчас почувствовала это, почувствовала ее воспоминания, как она раньше убегала сюда, чтобы побыть в одиночестве и подумать. Как только она оказалась в знакомой обстановке, ее тревога начала убывать. Она забралась на сиденье у окна, прислонившись головой к его боку, и замерла, очарованная тишиной и светом.

В отличие от стригоев, морои в состоянии выносить солнечный свет, но в определенных пределах. Сидя там, она могла вообразить, будто купается в солнечном свете, поскольку стекло защищало ее, дробя и ослабляя лучи.

«Дыши, просто дыши, — говорила она себе. — Все будет хорошо. Роза позаботится обо всем».

Она так страстно верила в это, что расслабилась еще больше.

Потом из темноты прозвучал негромкий голос:

— Вся Академия в твоем распоряжении, кроме этого сиденья у окна.

Она подскочила с бешено колотящимся сердцем. Ее тревога передалась и мне, пульс участился.

— Кто здесь?

Спустя мгновение из-за груды ящиков поднялась какая-то фигура, шагнула вперед, и в бледном свете материализовались знакомые черты. Спутанные черные волосы. Бледно-голубые глаза. Вечная сардоническая усмешка.

Кристиан Озера.

— Не волнуйся, — сказал он. — Я не кусаюсь. Ну, по крайней мере, в том смысле, который тебя пугает.

Он рассмеялся собственной шутке. Лисса, однако, не нашла ее забавной. Она начисто забыла о Кристиане. Так же как и я.

Что бы ни происходило в нашем мире, некоторые основополагающие истины касательно вампиров никогда не меняются. Морои живые; стригои не-мертвые; морои смертны; стригои бессмертны. Морои появляются на свет путем рождения; стригои создаются.