Я не знала, что и сказать, буквально потеряв дар речи. И ему, похоже, моя реакция нравилась.

— Вот что создало вашу связь. Ее чувства всегда изливаются на других, но большинство людей не «ловят» их, если только она не добивается этого, сознательно прибегая к принуждению. А вот ты имеешь восприятие на уровне экстрасенсорного… в особенности в отношении ее. — Он вздохнул почти с довольным видом. Я вспомнила, как читала, что Владимир спас Анну от смерти. Вот так, наверно, возникла и их связь. — Да, эта нелепая Академия даже не догадывается, что имеет в лице каждой из вас. Если бы не тот факт, что мне придется убить тебя, я включил бы тебя в состав королевской стражи, когда ты стала бы старше.

— У вас никогда не будет королевской стражи. Вы не задумывались о том, что людям покажется странным ваше внезапное выздоровление? Даже если никто не узнает о Лиссе, Татьяна никогда не сделает вас королем.

— Тут ты, возможно, права, но это не имеет значения. Существуют другие способы захвата власти. Иногда возникает необходимость выходить за пределы устоявшихся методов. Думаешь, Кеннет единственный мой приверженец среди мороев? Самые выдающиеся, самые значительные перевороты часто начинаются очень тихо, до поры до времени прячась в тени. — Он вперил в меня пристальный взгляд. — Запомни это.

Со стороны входа в камеры предварительного заключения послышался странный шум, и я оглянулась. Пропустившие меня стражи исчезли. Из-за угла донеслись глухие звуки ударов и неясное бормотание. Я вытянула шею, чтобы лучше видеть.

Виктор встал.

— Ну наконец-то.

Холодок страха пробежал по позвоночнику — пока я не увидела выскочившую из-за угла Наталью.

Меня пронзили сочувствие и гнев, но я заставила себя дружески улыбнуться. Ее отца захватили, и она, скорее всего, больше никогда не увидит его. Пусть они и негодяи, но им нужно позволить попрощаться.

— Эй! — окликнула я ее. Она шагала на диво целеустремленно, и внутренний голос шепнул мне, что здесь что-то не так. — Я не думала, что тебе позволят войти.

Конечно, мне тоже этого не полагалось.

Она подошла прямиком ко мне и — без преувеличений — отшвырнула к дальней стене. Я ударилась с такой силой, что перед глазами заплясали черные точки.

— Какого?..

Я прижала руку ко лбу и попыталась встать.

Не обращая на меня внимания, Наталья отперла камеру ключом из связки, которую я прежде видела на поясе у одного из стражей. Пошатываясь, я поднялась и подошла к ней.

— Что ты делаешь?

Она подняла на меня взгляд, и тут я увидела это. Бледное кольцо красного вокруг зрачков. Кожа совсем бледная, даже для мороя. Рот измазан кровью. Но выразительнее всего был ее взгляд, такой холодный, такой злобный, что у меня чуть сердце не остановилось. Взгляд, свидетельствующий о том, что она больше не принадлежит к миру живых, она стала стригоем.

Меня натаскивали и тренировали, обучая тому, на что способны стригои и как защищаться от них, однако на деле я никогда с ними не сталкивалась. Это оказалось гораздо страшнее, чем я предполагала.

На этот раз, когда она снова бросилась на меня, я была наготове. Ну, вроде того. Увернулась, уклонилась, спрашивая себе, есть ли у меня вообще хоть какие-то шансы. Вспомнилось, как Дмитрий шутил в торговых рядах. Никакого серебряного кола. Ничего, чем можно снести ей голову. Никакой возможности застрелить. Самым лучшим выходом казалось бегство, однако она блокировала мне путь.