– Я вижу, к нормальному разговору ты пока не готова. Прискорбно. Ну что ж, придется принимать меры. Григ, постарайся, чтобы девушка ночью не скучала.

Король встал и покинул трапезную.

Человеческий организм от непереносимой боли отключается, чтобы уберечь себя от гибели. Однако Еремеев подобной роскоши позволить себе не мог. Когда хотелось орать во все горло, ему приходилось изображать обморок, а потому кричать и ругаться он мог лишь мысленно.

Пару минут избитый арбалетными болтами узник в полуобморочном состоянии поминал всех и вся отборными непечатными выражениями. Может, потому к его сознанию и не сразу пробились слова красноголовой птички:

– Эй, порученец, я с кем разговариваю? Куковал али мне послышалось? Эй! Ты чего? Сам позвал и молчок?

Еремеев открыл глаза.

Дятел устроился прямо перед носом и, похоже, собирался клюнуть человека.

– Дело есть, – шепотом произнес Александр, хотя пушечные выстрелы позволяли говорить и в полный голос, вряд ли бы его услышали даже те, кто оставался рядом.

Шведы быстро опомнились после начала неожиданного обстрела. И хотя враг напал с тыла, где пушек почти не было, их туда быстро доставили и открыли ответный огонь, одновременно начав латать бреши в ограде.

– Для того сюда и явился, – заявил дятел. – Чем подсобить?

Еремеев понимал, что за ним оставили присмотр, но не знал, сколько людей находилось рядом, они стояли со спины. Птичку они пока не заметили.

– Меня хорошо охраняют? – спросил человек.

– Два оболтуса стоят. Постучал малость в сторонке, они и повелись. Так и не углядели, как я к тебе подобрался.

– Надо их еще раз отвлечь. Причем надолго.

Боярин не знал, как после обстрела поведет себя тело, пока он даже не пошевельнулся, а предстояли весьма активные действия, и на боль он отвлекаться не должен.

– Сделаю, – пообещал дятел.

До сих пор все происходило именно так, как и предполагал Александр. Оказавшись в ловушке, он сразу начал прикидывать варианты действий врага и осознанно спровоцировал собственное избиение до бессознательного состояния. Во-первых, для того, чтобы истощить магический запас, а во-вторых, чтобы противник ослабил свое внимание.

Правда, сам Еремеев надеялся на гораздо меньшие повреждения, но всего ведь не учтешь.

«Пара ребер если и не сломана, то наверняка треснули, а гематом на теле даже представить боюсь, сколько. Кто-то за это должен ответить. Но первым делом надо освободиться. Там, снаружи, мои люди, они на меня надеются».

Задуманный при разработке операции обстрел лагеря изначально имел немного другие цели: напомнить Еремееву, что до темноты осталось мало времени, и доказать врагу серьезность намерений боярина, за которыми – реальная сила.

На иней, едва выступивший возле ног Александра, когда его расстреливали из арбалетов, никто внимания не обратил. Отвлекла пушечная канонада, да и жара поспособствовала – иней тут же растаял. Еремееву изморозь сообщила, что он пуст в магическом смысле, зато способен поглощать энергию чар в больших количествах. Теперь осталось отвлечь внимание соглядатаев, уж больно не хотелось получать новые синяки.