А я все думал… прикидывал…

Пон-де-л'Арш, Уассель… Скорый весело мчался вперед, и, словно опьянев от скорости, стучали колеса.

Сент-Этьен… В этот момент мужчина встал и сделал два шага в нашу сторону, на что дама поспешила отреагировать новым криком и непритворным обмороком.

Но что же все-таки задумал наш попутчик? Вот он опустил окно с нашей стороны. Дождь лил теперь как из ведра, мужчина чуть отстранился, явно раздраженный тем, что у него нет ни зонтика, ни пальто. Бросил взгляд на сетку: в ней лежал дамский зонтик. Он взял его, затем мое пальто, оделся.

Поезд мчался над Сеной. Он завернул обшлага брюк, затем, перегнувшись, приподнял задвижку с внешней стороны.

Уж не собирается ли он выпрыгнуть на ходу? При такой скорости он неизбежно погибнет. Поезд ворвался в туннель, прорытый под холмом Сент-Катрин. Мужчина приоткрыл дверцу, нащупал ногой первую ступеньку. Какое безумие! Тьма, дым, грохот – бредовость подобной попытки при таких условиях казалась очевидной. Но вдруг поезд замедлил ход, тормоза сдерживали стремительное вращение колес. Через минуту состав уже двигался медленно, затем – еле-еле. Наверняка в этой части туннеля велись работы по укреплению свода, отсюда и необходимость замедлять ход поездов; вероятно, работы начались лишь несколько дней назад, и это было известно нашему попутчику.

Таким образом, ему оставалось поставить другую ногу на верхнюю ступеньку, спуститься на вторую и тихо-мирно удалиться, не забыв предварительно опустить щеколду и запереть дверцу.

Едва он исчез, как дымовая завеса, прорвавшись к дневному свету, превратилась в белое облако. Поезд выехал в долину. Еще один туннель, и мы уже в Руане.

Дама тут же пришла в себя и в первую очередь принялась оплакивать свои утраченные драгоценности. Я

взглядом молил ее. Она поняла, что я задыхаюсь, и освободила меня от кляпа. Затем хотела развязать путы, но я воспротивился.

– Нет, нет, пусть полиция увидит все, как есть. Я хочу, чтобы они знали, что это за негодяй.

– А может быть, мне нажать на стоп-кран?

– Слишком поздно, об этом надо было подумать, когда он набросился на меня.

– Но он убил бы меня! О, месье! Не говорила ли я вам, что он едет в нашем поезде! Я его тут же узнала по портрету. А теперь он убежал, прихватив мои драгоценности.

– Его найдут, не бойтесь.

– Найти Арсена Люпена! Никогда.

– Это зависит от вас, мадам. Послушайте. Как только мы приедем, встаньте у дверцы и зовите на помощь, поднимите шум. Затем в нескольких словах расскажите обо всем, что вы видели: о нападении, жертвой которого я стал, и о бегстве Арсена Люпена, опишите его, упомянув о мягкой шляпе, зонтике – вашем зонтике – и сером приталенном пальто.

– Вашем пальто, – уточнила она.

– Как моем? Нет, его. У меня не было пальто.

– Мне показалось, что он, когда вошел, тоже был без пальто.

– Да, конечно… если только кто-нибудь не забыл свою одежду в сетке. Во всяком случае, когда он убегал, оно на нем было, и это главное… серое приталенное пальто, запомните… О! Забыл… прежде всего назовите свое имя.

Положение вашего мужа подстегнет усердие этих господ.