— Кроме того, есть еще один способ убедиться в невиновности мсье Бернара.

— Какой? — спросил мэр.

— Сегодня утром я видел, как мсье Бернар заряжал ружье, чтобы пойти на охоту на кабана. Эти пули были помечены крестиком, и их легко узнать!

— Ага! — сказал мэр. — Значит, они помечены крестиком?

— Да, я в этом уверен, потому что именно я дал ему нож, для того, чтобы поставить эти крестики, — сказал Матье, — не так ли, мсье Бернар?

Под маской доброжелательности Бернар невольно почувствовал змеиный укус и ничего не ответил.

Мэр подождал его ответа и, видя, что тот молчит, спросил: — Подозреваемый, обстоятельства, о которых говорит этот молодой человек, верны?

— Да, мсье, они верны, — ответил он.

— Ну, конечно, — сказал Матье, — вы же понимаете, мсье мэр, что, если найдут пулю, которая не помечена крестиком, будет понятно, что это стрелял не мсье Бернар. Но если пуля будет с крестиком, а пыжи окажутся фетровыми, тогда я уже ничего не знаю!

— Простите, мсье мэр! — сказал один из жандармов, отдавая честь.

— В чем дело, жандарм?

— Дело в том, мсье мэр, что этот парень сказал правду, — сказал жандарм, указывая на Матье.

— А почему вы гак решили, « жандарм? — поинтересовался мэр.

— Пока он говорил, я осмотрел ствол ружья. Пули действительно помечены крестиками, а пыжи — фетровые. Взгляните сами!

Мэр повернулся к Матье.

— Друг мой, — сказал он, — все, что вы сказали, желая оправ дать Бернара, к сожалению, оборачивается против него, потому что это его ружье, и оно разряжено.

— Тот факт, что оно разряжено, ничего не значит, мсье мэр, — возразил Матье, — мсье Бернар мог стрелять совсем в другом месте. Но если пули помечены крестиками, а пыжи оказались фетровыми… тут уж я просто не знаю, что сказать! Мэр снова повернулся к подозреваемому: — Вы больше ничего не можете сказать в свою защиту? — спросил он.

— Нет, ничего, — ответил Бернар, — но хотя доказательства против меня, все-таки я не виновен!

— Я надеялся, — торжественно сказал мэр, — что, увидев ваших родителей, вашу невесту и этого достойного священника, вы решитесь сказать правду, вот почему, я вас сюда и привел. Но я ошибся: это ни к чему не привело!

— Это не так, мсье мэр, — возразил Бернар. — Я виновен в преступном намерении, но не в преступном действии!

— Вы твердо решили?

— Что? — не понял юноша.

— Что вы не будете признаваться! — Я не умею лгать ни в свою защиту, ни против себя, мсье, — твердо сказал Бернар.

— Уведите арестованного, жандармы! — приказал мэр.

Жандармы кивнули и подтолкнули Бернара к двери.

— Ну, пошли, — сказали они.

В этот момент матушка Ватрен, выйдя из своего оцепенения, бросилась к двери и встала перед ней.

— Что вы делаете, мсье мэр, — воскликнула она. — Вы его уводите?

— Конечно, я его увожу, — сказал мэр.

— Но куда?

— В тюрьму, черт возьми! — Но разве вы не слышали, что он не виновен?

— Но, — пробормотал Матье, — если в самом деле найдены пули, помеченные крестиком, и фетровые пыжи…

— Дорогая мадам Ватрен, дорогая мадемуазель, — сказал мэр, — поверьте, что это очень печальный долг. Но я служитель закона. Совершено преступление. Я сейчас не могу говорить о том, что это касается молодого человека, который по просьбе его родителей жил в моем доме, что он был дорог мне, и мне было поручено следить за ним. Нет, в данном случае и Шолле, и ваш сын для меня совершенно посторонние люди. Но нужно соблюдать закон. Случилось самое ужасное, что только может быть: убит человек. И здесь уже ничего нельзя сделать. Уведите арестованного, жандармы!