— Когда я увидела белеющую вдалеке крышу моего родного дома, в котором прошла моя юность, я все забыла; я вынула из кармана сто су и сказала моему кучеру: «Вот возьмите, дорогой друг, и да благословит вас Бог!»

— Дорогое дитя! Дорогое дитя! — воскликнул Гийом.

— Но скажите мне, батюшка, — начала Катрин, с самого своего приезда что-то искавшая и не в силах больше продолжать эти молчаливые и бесполезные поиски.

— Да, странно, не так ли? — спросил Гийом, понимая причину беспокойства молодой девушки.

— Мне кажется… — прошептала Катрин.

— …. что того, кто должен был бы быть здесь, нет, — сказал дядюшка Гийом.

— Бернар!

— Да, но будь спокойна, он был здесь недавно и не может быть далеко… Я сейчас побегу к Прыжку Оленя; оттуда все видно на расстоянии полулье и если я его увижу, то я его позову!

— Так вы не знаете, где он сейчас?

— Нет, — сказал Гийом, — но если он находится в четверти лье отсюда, то он узнает мою манеру звать!

И с этими словами дядюшка Гийом, который так же, как и Катрин, не понимал, почему Бернара до сих пор нет дома, быстро вышел из дома и направился, как он сказал, к Прыжку Оленя.

Оставшись наедине с Франсуа, Катрин подошла к молодому человеку, который молча наблюдал всю эту сцену, и пристально посмотрела на него, как будто бы хотела прочитать в его сердце, не скрывает ли он от нее что-либо.

— А ты, Франсуа? — спросила она. — Ты знаешь, где он?

— Да, — ответил Франсуа, утвердительно кивая головой.

— Ну, так где же он?

— На дороге, ведущей в Гондревиль!

— На дороге, ведущей в Гондревиль? — воскликнула Катрин. — О, Боже мой!

— Да, — сказал Франсуа, подчеркивая эти слова, чтобы придать им ту важность, которую они имели на самом деле, — он поехал вам навстречу!

— Боже мой! — воскликнула Катрин с «возрастающим волнением, — я благодарю тебя, милостивый Господи, что ты внушил мне мысль вернуться через Ферте-Милон, вместо того, чтобы воз вращаться через Вилльер-Котре!

— Тсс! Вот возвращается матушка, — сказал Франсуа. — Ах, она забыла сахар!

— Тем лучше! — воскликнула Катрин.

Затем, бросив взгляд на матушку Ватрен, которая, поставив кофе на буфет орехового дерева, удалилась в поисках сахара, как говорил Франсуа, она подошла к молодому человеку и взяла его за руку.

— Франсуа, — сказала она, — друг мой, окажи мне одну услугу!

— Одну услугу? Десять, двадцать, тридцать, сорок! Я к вашим услугам, в любое время дня и ночи!

— Хорошо! Мой дорогой Франсуа, пойди ему навстречу и предупреди, что я приехала по дороге, идущей из Ферте-Милона.

— И это все? — воскликнул Франсуа, сделав движение, чтобы выйти через дверь, выходящую на большую дорогу. Однако Катрин с улыбкой остановила его. — Нет, только не так! — сказала она.

— Вы правы, я идиот! Ведь если старый ворчун меня увидит, он спросит: «Куда ты идешь?» И вместо того, чтобы выйти через дверь, выходящую на дорогу, Франсуа выпрыгнул в окно, выходящее в лес. И как раз вовремя: Марианна уже возвращалась с сахаром.

— А, на этот раз вот и матушка! — сказал Франсуа.

И, сделав последний знак Катрин, он исчез в тени больших деревьев.

— Будьте спокойны, мадемуазель Катрин, я вам его приведу! — сказал он.