Дал ей напиться и велел пока полежать. Да она вроде никуда и не стремилась.

Кныш собрал в кожаный чемоданчик самое необходимое: пару рубашек, туалетные принадлежности, кое-какие бумаги, лимонку, привезенную из Югославии как сувенир. Напоследок вынул из цветочного горшка, из ухоронки, заветный пластиковый пакет. Присел на кровать к Марии Васильевне.

— Уезжаешь? — спросила она вполне здраво.

— Командировка… Вы не вставайте, пожалуйста, я вызову врача. Хорошо?

Женщина с опаской покосилась на покойников.

— А эти что же?

— Тоже полежат — и за ними приедут. Вы их не бойтесь, они теперь безобидные.

— Но как же, Володя? Ты их убил?

Кныш достал из пакета одну из двух пачек, положил ей на живот.

— Поаккуратнее, Мария Васильевна. Деньги большие.

— Да ты что?! Мне не надо, не надо!

— Пригодятся… Главное, никому не показывайте.

— Не возьму, — твердо сказала женщина. Кныш мягко перехватил ее руку.

— Не обижайте, Мария Васильевна… Вы мне жизнь спасли.

— Но я…

— Никаких «но»… Деньги — тьфу! Бумажки. Разве в них счастье?

— Да мне же ничего не нужно… — в синих глазах заблестела влага. — Володя, как ты не понимаешь? Забери, тебе понадобятся. Ты в бега уходишь.

— Все мы давно в бегах, Мария Васильевна. Все, прощайте. Спасибо за дружбу.

Нагнулся и поцеловал влажный лоб.

— Дай хоть знать о себе, Володечка.

— Обязательно.

…К пяти вечера подкатил к бару у Соломона, неподалеку от стадиона «Динамо». Возможно, это было для него сейчас самое безопасное место в Москве. Бар принадлежал «афганскому братству», и весь прилегающий квартал был у них под наблюдением. Залетным сюда лучше не соваться, если только с надежной рекомендацией.

Полковник Александр Иванович сдержал слово. Час назад передал вызов на пейджер, и когда Кныш отзвонился, сообщил, куда запрятали принцессу, а также еще кое-какую информацию, очень неутешительную. Поместье Рашида-Бен-оглы в Петрово-Дальнем охранялось не намного хуже, чем резиденция царя. Бетонный забор, сигнализация, часовые у ворот, паспортный режим — это само собой. Плюс к этому в доме постоянный дозор — человек десять — пятнадцать из самых отборных, в основном черкесская гвардия.

— Что будешь делать?

— Зачем спрашиваешь, — Кныш говорил спокойно, но это давалось ему с трудом. — Сколько у меня времени?

— Гарантировать ничего нельзя. Рашид в бешенстве. В таких случаях он непредсказуем.

— Ты обещал помочь с оружием, Александр Иванович.

— С этим нет проблем… — Полковник назвал адрес: железнодорожные склады на Яузе, описал бункер, сказал, кого спросить. Его будут ждать.

— Назовешь пароль… Все дадут, что захочешь. Капитан, ты в мое положение вникаешь?

— Жена, детишки, да?

— Если бы только это, умник, — вздохнула трубка.

…В баре за отдельным столиком сидели трое — Леня Смоляной, Вадик Прошкин и старшина Петров. Перед каждым по кружке пива и по тарелке с раками. Горка с шелухой высокая, давно сидят. Смоляной и Прошкин — худые, длиннорукие, с одинаковыми бобриками пшеничных волос, со смуглыми лицами, словно на коже навеки запеклась пороховая гарь, — оба первоклассные снайперы; старшина Петров резко от них отличался внешне — крупнотелый, с могучими плечами, с ранней лысиной во весь череп, с младенческой удивленной улыбкой — рукопашник и егерь, каких на весь полк было только двое, он да Гаврюша Каримов, но того уже нет на свете.