— Принесите яду, — попросила она. Леший возмущенно вскинулся:

— Да вы что? В своем уме?

— Вы же давали клятву Гиппократа.

— В клятве, девочка, ничего не сказано про яд.

— Но в ней нет и того, что врач обязан помогать палачам. Как вам не стыдно? Пожилой человек — и чем занимаетесь?

— Меня позвали, чтобы я вас освидетельствовал. Что же тут плохого?

— Ага. Не хотят, чтобы козочка сразу окочурилась. Чтобы ее подольше пытать. У вас есть дети, доктор? Вижу, вижу, есть. Я им всем желаю моей участи. Будь ты проклят, старый дурак, вместе со своими хозяевами.

Пораженный ее вспышкой и яростным блеском глаз, леший открыл рот неизвестно зачем, но в эту минуту в комнате появилось новое действующее лицо: женщина средних лет, с умным, властным лицом, в очках, с элегантной прической. Она сразу напомнила Тайне директора школы, где она когда-то училась.

— Ну, как наша больная? — обратилась женщина к доктору. Тот резко вскочил на ноги.

— Больших повреждений, кажется, нет… Но… Покой, уход, наблюдение, что еще можно порекомендовать?.. Хорошо бы сделать рентген.

— Спасибо, доктор. Я вас не задерживаю. Будет ей и покой, и уход.

Старичок попятился к двери, там на секунду задержался. Издалека пробубнил:

— Ах, как вы не правы, девушка, как не правы… И откуда столько злобы в молодом существе?

— Канай отсюда, погань, — проводила его Таина.

Женщина присела на стул, разглядывала ее с холодным любопытством.

— Встать сможешь?

Таина отвернулась.

— Я к тебе обращаюсь, Букина.

Таина молчала — и это молчание затянулось на целую вечность: она начала засыпать.

— Тебя ждет хозяин, — сказала женщина. — Только сначала надо привести себя в порядок. Он не любит распустех.

Таина открыла глаза.

— Кто вы?

Они мерялись взглядами — и вдруг женщина светло улыбнулась, сразу помолодев.

— Господи, какая же ты чумовая девица… Но порода есть, чувствуется. Мужики таких любят. Земфира Викторовна меня зовут. Что еще? Будем вставать?

— Где я?

— В надежном месте. Надежнее не бывает. И не строй из себя звезду экрана. Это все в прошлом. Шансов у тебя никаких. Хочешь уцелеть, слушайся беспрекословно. Стань, как трава под пяткой. У владыки доброе сердце, авось, помилует. Хотя вряд ли. Видно, крепко набедокурила.

— Гладко излагаете, Земфира… Что я должна делать?

Женщина подошла к платяному шкафу, достала махровый халатик голубого цвета, бросила на кровать.

— Одевайся. Пойдем в ванную.

Ванная — вроде дворца, как у всех новых русских. Мрамор, зеркала, джакузи в виде прелестной розовой раковины… Впервые с той минуты, как ее втащили в пикап, Таина получила возможность взглянуть на свое отражение — отвратительное зрелище! Опухшая, в синяках, с обожженной грудью, со слипшимися рыжими прядями, торчащими во все стороны, с подбитым левым глазом (она и не заметила), с безумным блеском в очах, — хоть показывай на ТВ, где любят посмаковать какое-нибудь уродство. А в общем, ничего страшного, могло быть хуже, наверняка будет хуже… Под пристальным взглядом надзирательницы, усевшейся в пластиковое кресло, Таина поплескалась в теплой воде, умылась, причесалась, низ живота густо смазала йодом, отчего ее сверкающая голизна приобрела и вовсе вызывающий вид.