— Сколько в твоем бумажнике? — спросила дама, которая, судя по бодистокингу, была либо проституткой, либо очень продвинутой.
Неужели она тоже пойдет в банк? Вполне возможно, что она вовсе не мой союзник. Вполне возможно, они все собираются меня ограбить и сбросить в канал.
— Около двухсот пятидесяти евро, — сказал я задиристо.
— Дай мне сто пятьдесят. — Она протянула два пальца. Я засомневался, и тогда она быстро и тихо произнесла: — Давай деньги, и, возможно, останешься жив.
Я отдал ей деньги, которые она скомкала в плотный комок и сунула в кулак байкеру. Потом, прежде чем он успел их посчитать, она взяла меня за руку и начала пробиваться сквозь толпу, направляясь к лестнице. За нашими спинами раздались громкие протесты байкеров: «Ты платить больше! Больше!» Но дама пренебрежительно махнула рукой, прошипела что-то насчет полиции и подтолкнула меня к освещенному красным фонарем порогу.
79. Пол Ньюман
Звали мою спасительницу Регина, хотя это мог быть и псевдоним, и она оказалась ужасно милой.
— А как тебя зовут, мой новый друг?
— Пол, — ответил я и, чтобы уж быть до конца последовательным, добавил: — Ньюман. Пол Ньюман.
Не знаю, откуда взялся мой псевдоним. Ему явно не хватало достоверности, да и, скорее всего, он даже не был нужен. В конце концов, я не совершил ничего дурного. Но слишком поздно; на время я стал Полом Ньюманом.
— Здравствуй, Пол Ньюман. Проходи…
Я присел на какую-то пластмассовую платформу. Спальня, если это подходящее название для такого помещения, была оборудована раковиной и элементарным душем, освещалась темно-красным светом, и я на секунду подумал, какое это было бы отличное место для проявления фотографий. Дешевый вентилятор дул без всякой пользы, в углу стоял чайник. Была еще микроволновка, сильно пахло каким-то химическим вариантом кокоса.
— Я наблюдала за всем из окна. Тебе очень не повезло, Пол Ньюман, — сказала она и рассмеялась. — Это были здоровые парни. Думаю, они могли бы тебя убить или, самое меньшее, опустошить твой банк.
— Что ты ему сказала?
— Посоветовала обратиться в страховую компанию. У него есть страховка, так пусть ею воспользуется! Тебя трясет. — Она продемонстрировала, изобразив дрожание рук. — Хочешь чая?
— Очень кстати. Благодарю. — Мы ждали, когда вскипит чайник, и за это время я изучил ее голый зад, большой и рыхлый, который ни разу не удалился от моего лица больше чем на полметра. Я повернулся к окну на улицу, желая осмотреться с этой точки, и заметил, что здесь точно такой же офисный стул, какой когда-то был в моей лаборатории, но я не стал об этом говорить, а принялся смотреть телевизор.
— О, у вас тоже идет «Аббатство Даунтон»!
— Желаешь посмотреть что-то другое? — Регина дернула плечом и показала на маленькую стопку DVD.
— Нет-нет. Даунтон подойдет.
Не спрашивая, она добавила в чай два куска сахара и протянула мне кружку. Тогда я заметил, что руки у меня дрожат. Левую ладонь я использовал вместо блюдца. Не зная, что сказать, я поинтересовался:
— Ну и… давно ты здесь работаешь?
Регина рассказала, что занимается этим шесть или семь лет. Родители у нее нигерийцы, но родилась она в Амстердаме и начала здесь работать по рекомендации подруги. Зимой дела идут неважно, трудно оплачивать аренду маленькой кабинки без потока туристов, но у нее появились постоянные клиенты, на которых она может рассчитывать. Летом, наоборот, слишком большой наплыв, слишком большой, и она грустно покачала головой. «Мальчишники! — Она погрозила мне пальцем, словно это я их организовывал. Оказалось, многим мужчинам требовалась выпивка для храбрости, после чего они уже были ни на что не способны. — Им все равно приходится платить!» — сказала она чуть воинственно, а я рассмеялся, закивал и согласился, что это справедливо. Я спросил, знает ли она своих коллег, и она ответила, что все они в основном дружелюбны, хотя некоторых девушек обманом заманили сюда из России и Восточной Европы, что очень печалило и злило Регину.