Они остановились у витрины ювелира, чтобы понаблюдать за золотых дел мастером, который трудился, склонившись над рабочим столом. Грейс все ждала, что он поднимет голову и, может быть, улыбнется им – ведь они в конце концов могли оказаться покупателями! – но хозяин лавки так и не оторвался от работы, хотя она не сомневалась, что он заметил их присутствие. Они двинулись вперед и миновали мясную лавку, потом магазин, торгующий сушеной рыбой.

На углу, прямо на тротуаре у входа в ссудную кассу, расположилась группка мужчин, поглощенных игрой в шашки. Все были облачены в традиционные для китайцев свободные темно-синие блузы и мешковатые штаны. Некоторые носили мягкие шляпы пирожком, другие были в черных атласных шапочках. Все заплетали волосы в длинные, но жидкие косички.

Один из игравших поднял голову и тотчас же отвернулся, встретившись взглядом с Грейс. У нее создалось впечатление, что они с Рубеном здесь не особенно желанные гости, хотя никто не собирается прогонять их силой.

Ей вспомнился Ай-Ю, китаец, служивший у Генри, которого она знала ровно столько же, сколько и самого Генри – шесть лет. Грейс попыталась представить себе Ай-Ю здесь, в Китайском квартале Сан-Франциско, но это было невозможно: Ай-Ю с его бесконечным запасом псевдоконфуцианских[28] изречений и поразительным умением уязвлять самолюбие Генри своей подчеркнутой почтительностью мог существовать только в Поместье «Ивовый пруд».

Рубен крепко взял ее за руку. Она улыбнулась ему, думая о том, как забавно гулять по Китайскому кварталу, держась за руки, словно парочка заезжих туристов. Может быть, даже молодоженов, приехавших в Сан-Франциско на медовый месяц. Весь ужас заключался в том, что эта фантазия не показалась ей странной или дикой. Напротив, она подумала, что нет на свете ничего более естественного.

Они попали в тупик и повернули назад, минуя бесчисленные переулки, темные и унылые даже под полуденным солнцем. Как легко заблудиться в лабиринте этих узких, одинаково грязных улочек! Вывеска на кирпичном здании, мимо которого они проходили, по-английски и, надо полагать, по-китайски возвещала о том, что это аллея Сент-Луис. Потянув Рубена за руку, Грейс заставила его остановиться.

– Смотри, – сказала она, – вот еще одна кумирня.

Ей хотелось подойти поближе, но Рубен потянул ее назад. Она удивленно оглянулась.

– Я наслышан об этом месте, – мрачно проговорил он. – Это аллея Сент-Луис. Знаешь, что находится под этим храмом?

Грейс отрицательно покачала головой.

– Подземный загон для «живого товара». Они называют его Опочивальней Королевы. Сюда китайские контрабандисты привозят девушек, доставленных морем. Здесь их продают.

– Не может быть!

– Может. Перед началом торгов их раздевают, чтобы покупатели знали, за что выкладывают деньги. Иногда их избивают, иногда клеймят каленым железом. Правда, до смертельного исхода дело почти никогда не доходит: никто не хочет лишиться ценного товара.

Грейс круто развернулась и пошла прочь, крепко обхватив себя руками. Pyбен вскоре догнал ее и заставил повернуть назад, так как она опять, сама того не сознавая, направилась в тупик. На Дюпон-стрит он взял ее под руку и вынудил немного замедлить шаг; несколько минут они шли в полном молчании.