Грейс совершила ошибку, глотнув лимонаду в тот самый момент, как Рубен начал демонстрировать условный дымовой сигнал для флеша. Из-за взрыва безудержного смеха часть лимонада попала не в то горло, остальной выплеснулся у нее изо рта мелкими брызгами прямо на рубашку Рубена. Он рассмеялся и принялся хлопать ее по спине между лопаток.

Когда приступ кашля прошел и Грейс вытерла выступившие на глазах слезы, она вновь вернулась к насущному вопросу:

– Почему ты не хочешь играть здесь? Ты же говорил, что тут ведут честную игру!

Грейс окинула взглядом громадный зал, гудящий возбужденными мужскими голосами и звоном монет. Рубен наблюдал за ней в висевшем над стойкой длинном зеркале.

– Возможно, слишком честную.

Она задумчиво уставилась на него, словно пытаясь решить что-то для себя. Он ответил открытым, слегка озадаченным взглядом. Оба опирались локтями о стойку бара. Грейс придвинулась ближе, Рубен последовал ее примеру.

– Джонс, – начала она.

– Здесь! – браво отозвался Рубен.

– Хорошие у тебя руки. Он взглянул на свою левую руку, пошевелил пальцами.

– Рад слышать.

– А как насчет куража?

Его выразительное лицо насторожилось, в глубине прекрасных карих глаз промелькнула какая-то дерзкая искорка.

– А почему ты спрашиваешь?

– Да просто вспомнился один случай. Как-то раз я видела любопытную парную игру. Ты часом не умеешь играть в семикарточный стад[17]?

От его ленивой усмешки по телу разлилось непонятное тепло.

– Тебе повезло, милая. Лучше меня тебе никого Ж сыскать. Можешь даже не стараться. – От скромности ты не умрешь. Но для этой игры нужна не только сноровка. Нужно еще кое-что. Например, крапленая колода.

Его усмешка стала поистине сатанинской. Откинув полу сюртука, Рубен сунул руку в задний карман брюк и вытащил колоду карт с самой обычной на вид рубашкой в синюю крапинку.

– Подбритые тузы, – Прошептал Рубен, наклонившись к самому уху Грейс, словно признавался ей в любви. – На одну тридцать вторую дюйма. Попробуй их найти, Грейс. Если сумеешь, я отдам тебе все, что у меня есть.

Она нервно рассмеялась.

– Нет уж, спасибо, поверю тебе на слово. Ей хотелось отодвинуться, его близость смущала ее, но надо было объяснить ему подробности «парной игры», а на это требовалось время и сосредоточенное внимание, так как правила были довольно сложны.

Закончив наконец свой рассказ, Грейс увидела на лице у Рубена благоговейное восхищение и залилась румянцем, чего с ней обычно никогда не случалось.

– Грейс, – вздохнул он и покачал головой, словно не веря своим ушам. – Грейс, Грейс, Грейс…

Не успела она опомниться, как он обнял ее и поцеловал в губы. Поцелуй вышел коротким, но его вполне хватило, чтобы заставить Грейс признаться самой себе, что именно этого она ждала с самого первого вечера, когда они стояли у дверей гостиничного номера и он морочил ей голову, разливаясь соловьем насчет ее «тонкого букета».

Губы у него были твердые, но теплые, одновременно властные и нежные. Это было простое, дружеское, мимолетное прикосновение – она даже глаз не успела закрыть! – но, когда Рубен отодвинулся, Грейс пришлось усилием воли остановить себя, чтобы не потянуться за ним следом, – так сильно ей хотелось продлить волшебное ощущение.