Любопытно, что его судьбу на этом этапе во многом повторил полковник в отставке Беренда. Петр Станиславович сначала сменил Челышева на должности заместителя начальника научно-исследовательского центра, а потом и в Военно-дипломатической академии. Впрочем, позже, почти семидесятилетний Беренда, в отличие от шестидесятилетнего Челышева, от активной преподавательской работы отошел и посвятил себя внукам и даче…

Челышев редко разговаривал с кем-то о Глинском, но всегда считал себя ответственным за его судьбу. В первую годовщину бадаберского восстания он, едва только научившись ходить на протезах, нашел Виолу, после достаточно скромного концерта, никак не напоминавшего тот памятный, в затемненном Кабуле. Андрей Валентинович и сам себе не до конца смог объяснить, зачем он захотел поговорить с Виолой. Он представился, назвавшись сослуживцем Бориса, и Виола сразу как-то театрально ахнула, запрокинула лицо вверх и погладила абсолютно холодной рукой его руки:

— Ну и где он? Хотя… нет, не говорите! Я знаю — он разведчик! Наверное, как и вы… Значит, правду вы все равно не скажете. Он в командировке, да?

Андрей Валентинович сглотнул ком в горле и кивнул:

— Да. В командировке. В длительной…

Виола еще раз вздохнула (в ее дыхании отчетливо ощущались коньячные пары) и попросила номер домашнего телефона Челышева, чтобы пригласить его на свой гала-концерт…

Никакого гала-концерта, конечно же, не состоялось. Челышев в общих чертах знал, как сложилась жизнь и карьера Виолы Жемчужной, чей карьерный взлет как раз и пришелся на 1985 год, когда она вела передачу на радиостанции «Юность». С радиостанции ее вскоре уволили «за неоднократные нарушения трудовой дисциплины». Еще какое-то время она выступала в составе концертных бригад, реже — сольно, но на фоне перестройки, открывшей доступ на советскую сцену западным звездам, зрительский интерес к цыганской эстраде (и так-то небольшой) — снизился еще больше. Из театра Виолу уволили, судя по всему, за то же самое, что и с радио. Замуж Виола так и не вышла и стала все больше и больше злоупотреблять спиртным…

В марте 1989 года она все-таки позвонила Челышеву и предупредила, что дала его телефон какой-то якобы родственнице Бориса — некой Ирине Владимировне Трубачевой… А потом следы Виолы затерялись. Лишь летом 2010 года во время отдыха в забайкальском военном санатории «Дарасун» Челышев увидел на станции Даурия жалкую маленькую афишку: «Только сегодня, в 20.00. Прима московского театра „Ромэн“ Виола Жемчужная. Цена одного билета — 30 рублей, двух — 50 рублей. Заявки на „бис“ оплачивать прямо в зале». Андрей Валентинович на концерт не пошел…

А в марте 1989 года его, кстати, действительно нашла одна странная женщина, представившаяся Ириной Трубачевой. Они встретились в кафе, и разговор у них получился тягостным и недолгим. Трубачева была похожа то ли на монахиню в серьгах, то ли на просто обезумевшую женщину, говорившую громким свистящим шепотом:

— Мне сказали… Вы можете знать… Мой муж, Олег Шилов… И муж его сестры — Борис Глинский… Про Олега… нет ни его, ни похоронки… Мы с его сестрой, Людмилой, 15 февраля