Разумеется, похороны и поминки Бориса организовал генерал Иванников. Виктор Прохорович встретился с Владленом Владимировичем вечером того же дня, когда прибыл на совещание в Москву. Между двумя генералами состоялся продолжительный ночной разговор, в ходе которого Иванников рассказал Глинскому все что мог, безнадежно нарушив кучу приказов и регламентов сохранения режима секретности. Владлен Владимирович, понявший, что никогда не сможет прийти даже на могилку единственного сына, попросил, чтобы хоть у Надежды Михайловны была эта возможность. Точнее, не возможность, а иллюзия… Если уж могилы настоящей нет — пусть хоть будет место, где можно помолиться…

Большего генерал Иванников сделать не смог, поскольку до заключения межведомственной комиссии (а как позже выяснилось, и после него) все узники Бадабера считались пропавшими без вести. К тому же ведь и точная информация о том, кто именно содержался в Бадабере, также отсутствовала. Догадки, основывавшиеся на аналитике и скупых оперативных донесениях, не могли быть признаны установленными фактами.

На могильном надгробии Бориса было высечено его воинское звание — «капитан», хотя Иванников и сдержал свое слово, направив в день начала мероприятия шифром «Виола» начальнику ГРУ представление на досрочное присвоение Глинскому воинского звания «майор». Ивашутин вспомнил об этом документе, когда Виктор Прохорович лично докладывал ему о получении «подтверждающего» сигнала. Тогда начальник ГРУ еще предложил «не мельчить» и в случае успешного завершения операции представить ее главного исполнителя к званию Героя Советского Союза.

Однако представление на Глинского так и осталось не подписанным. И поскольку официальной версией его гибели стала авиакатастрофа в Йемене, оснований для его посмертного награждения руководство разведки не усмотрело.

Да и вообще, в связи с недоказанностью участия советских военнопленных в бадаберских событиях и отсутствием проверенной информации об их личных данных, вопрос о награждении кого-либо из них даже не поднимался.

Правда, за мужество, проявленное при отражении вооруженного нападения на заставу, медалью «За боевые заслуги» был награжден рядовой Шилов Олег Валерьевич. Однако доставленная в часть медаль была возвращена в наградные органы Минобороны, поскольку награжденный пропал без вести при невыясненных обстоятельствах…

Несмотря на провал мероприятия шифром «Виола», министр обороны косвенно все же признал заслуги разработчиков операции. Это, в частности, выразилось в том, что подполковник Челышев Андрей Валентинович остался в рядах ВС СССР, несмотря на инвалидность. Решение о продолжении его службы практически совпало с присвоением Челышеву воинского звания «полковник».

После трех лет службы в центральном аппарате разведки, ушедших, в том числе, на подготовку третьей по счету диссертации, доктор филологических и кандидат военных наук полковник Челышев был назначен заместителем начальника научно-исследовательского центра ГРУ по науке.

В декабре 1994 года именно Челышев направил начальнику Генерального штаба ВС РФ докладную записку с особым мнением о недопустимости развертывания масштабных боевых действий в Чеченской Республике. Особое мнение Челышева не осталось незамеченным, и в результате он был переведен на должность профессора Военно-дипломатической академии, где продолжил научно-преподавательскую деятельность и после увольнения из рядов вооруженных сил в 1996 году.