– В городе отступницы Наан? – уточнил Лаан.

– Вот именно, – подтвердил король. – Там все равно нет того уклада, о котором ты горюешь.

– В таком случае, именно эта территория и станет в моделью того, во что когда-нибудь превратится вся Безмятежная…

– Возможно, ты и прав, – кивнул король.

– Это ужасно, – заявил Лаан.

Лабастьер пожал плечами:

– А меня, друг мой, эта перспектива не страшит так, как тебя. Мы жили в замечательном мире. Но все меняется, и кто-нибудь обязательно назовет замечательным то, во что он превратится завтра…

– Но ваш сын…

– Мой сын будет проживет достойную и интересную жизнь. Я знаю его, как себя. Он не откажется от ответственности, и будет горд тем, что его жертва ведет наш мир к равновесию. Что ж, – обратился король к колдуну. – Я выполню все сказанное тобой именно потому, что этого требует истина… Хоть мне и больно.

– Можно подумать, что я мечтаю о смерти, – отозвался колдун. – Мне кажется, этот пункт условий они ввели только для того, чтобы ты уверился в их бескорыстии. Да! Забыл добавить. Они не требуют немедленного исполнения клятвы. Отсрочка может длиться сколько угодно, ты сам, король, волен решать, когда какой пункт выполнять.

Это была их последняя ночь в лагере. На завтра было назначен выход в столицу тех, кто не оставался охранять звездолет.

– А вообще, – тихо сказала Мариэль, отдыхая после любовных игр. – Мне понравилось это путешествие. Бескрылые… Если ты говоришь, что они и бабочки могут любить друг друга, так может быть, это даже хорошо?

Он закрыл глаза. В памяти почему-то возникли слова колдуна, на которые прежде он не обратил внимания. «У каждого из нас своя миссия… Бескрылые проявили щедрость, создав нас…» Что-то в этом есть… Что-то неуловимое… Внезапно четкое понимание множественных связей в судьбах бабочек Земли и Безмятежной, в судьбах прошлого и будущего, бабочек и бескрылых молнией озарило его сознание. Так вот в чем дело! Если бы бескрылые не создали бабочек, если бы затем когда-то давным-давно «первобабочка» Ливьен не нашла пещеру Хелоу, если бы не появился на Земле тысячеликий император Лабастьер, тогда некому было бы сегодня оживить бескрылых на Безмятежной… Их план по сохранению своего вида сработал. Не так прямолинейно, как они рассчитывали… Но они проявили щедрость… Выходит весь наш мир – мир бабочек – лишь шестеренка в механизме их судьбы?.. Впрочем, нет. Мы ведь тоже остались.

Озарение длилось миг. Король открыл глаза и улыбнулся самке светло и печально одновременно.

– Ты не знаешь всего, дорогая, – сказал он. – Но рассказать все я не могу. Впрочем, ты права. Когда мы увидели самку махаон, спящую на груди бескрылого, мы тоже подумали об этом. Наверное, это все и решило… И если они действительно любят друг друга, то их любовь изменила мир и спасла многие жизни. Послушай-ка, выплыло откуда-то из глубины моей древней памяти: