За деревьями во тьме вспыхнули белые глаза фонариков. Пять, десять, пятнадцать… Кольцо из фонариков сжималось. Однако еще до того, как вся опергруппа замкнула кольцо, двое оперативников уже стояли рядом с Рокотовым.

Полковник Козырев подбежал к генералу и взволнованно спросил:

— Владимир Тимофеевич, с вами все в порядке?

— Да, Игорь Иванович, я в порядке.

— Товарищ генерал, ну что за ребячество? Зачем вам понадобилось это шоу?

Рокотов улыбнулся, блеснув по тьме полоской белых зубов.

— Хотел доказать себе, что я все еще чего-то стою. И, как видишь, доказал.

— Но ведь у вас больные суставы! И сердце… Он мог вас покалечить и даже убить.

Рокотов положил Козыреву руку на плечо и с шутливым пафосом произнес:

— Запомните, полковник, иногда мужчина должен рисковать. Даже если ему шестьдесят лет.

— Но…

— Хватит. — Рокотов убрал руку с плеча своего адъютанта-секретаря. — Или хочешь продолжить дискуссию на ринге?

— Спасибо, но я воздержусь.

Рокотов засмеялся. Он выглядел так, словно помолодел на десять лет.

— Стоять! — крикнул вдруг кто-то из оперативников.

— Оружие на землю! — заорал второй.

Рокотов и Козырев обернулись. Генерал Зубов стоял у машины с пистолетом в руке и затравленно смотрел на окруживших его оперативников.

— Ч-черт, — выдохнул Рокотов. Он шагнул к кольцу оцепления и крикнул на ходу: — Зубов, кончай дурить! Ты проиграл!

— Это твое мнение, и мне на него плевать! — крикнул из-за голов оперативников Зубов.

— У тебя что, генерал, совсем крыша съехала? А ну, парни, расступись!

Оперативники не шелохнулись, лишь удивленно и вопросительно посмотрели на полковника Козырева, семенящего за Рокотовым.

— Не понял. Вы что, бойцы, оглохли? — гневно проговорил Рокотов.

Оперативники расступились, давая генералу пройти в кольцо окружения и по-прежнему держа Зубова на мушке. Генерал Рокотов медленно подошел к Зубову и протянул руку:

— Дмитрий Алексеевич, отдай пистолет. Ты уже много бед натворил, не усугубляй своего положения.

Зубов ощерился.

— А что, есть куда усугублять? — иронично поинтересовался он.

— Конечно, — убежденно ответил Рокотов. — Вспомни о жене. Вспомни о своем сыне. Ну, давай — не дури. Отдай ствол.

Рокотов снова протянул руку.

— Ну? — мягко сказал он.

Зубов попятился и уперся спиной в машину. Глаза его нервно перебегали с одного лица на другое.

— Пойти под трибунал?.. — проговорил он почти истерично. — Под вспышки фотоаппаратов?.. Чтобы сын увидел меня за решеткой?.. Нет!

Зубов вскинул пистолет к виску, но выстрелить не успел. Его руку перехватила другая рука — более жесткая и умелая. Громыхнул выстрел.

Пуля с жужжанием ушла в темное ночное небо.

Пистолет упал на землю. Оперативник заломил Зубову руку за спину и повалил его лицом в траву. Тот застонал от боли и тихо пробормотал:

— Даже застрелиться не смог… Даже застрелиться…

Рокотов посмотрел на Зубова мрачным взглядом.

— Да, — тихо и задумчиво произнес он, — видать, и на это нужна храбрость. Он повернулся к полковнику Козыреву. — Ну что, Игорь Иванович, «крот» у нас в руках. Кстати, а где генерал Лямин?

— Я здесь.

Лямин, пошатываясь и потирая рукой ушибленную грудь, подошел к Рокотову.