— И сколько лет ты там работаешь?
— Четыре года, — ответил Виталий Егорович и стряхнул с сигареты пепел. — У меня ведь ничего не осталось, кроме него. Ни одной привязки. Не будь его, мне и жить было бы незачем.
Кремова покачала головой:
— С ума сойти. И он до сих пор тебя не «расшифровал»?
— Конечно, нет. Когда-то я был лучшим актером в нашей театральной студии. «Быть или не быть — вот в чем вопрос. Достойно ль смиряться под ударами судьбы?..» Ну и так далее. Даже ты признавала, что я лучший актер в Советском Союзе!
— Это было давно.
— Верно, — кивнул Виталий Егорович. — Я пропил все, что было за душой, но не талант. Да мне и играть не приходится. Я просто живу своей жизнью, вот и все.
— Поганая у тебя жизнь, Виталий.
— Уж какая есть.
Кремова затушила сигарету в пепельнице.
— Мне пора. Рада была увидеться.
Вероника Альбертовна порывисто поднялась со стула, швырнула на стол стодолларовую купюру, забросила сумочку на плечо и двинулась к выходу.
— Ника! — окликнул ее Виталий Егорович.
Она остановилась.
— А ты зачем приходила-то?
Кремова повернулась и тихо проговорила:
— Просто… Просто хотела на тебя посмотреть.
— И все?
Она кивнула.
— А мне кажется, что нет. — Виталий Егорович проницательно прищурился. — Выкладывай все, ягодка. Что случилось?
Несколько секунд Вероника Альбертовна стояла, нерешительно переминаясь с ноги на ногу. Наконец, она вернулась к столу.
Усевшись на стул, Вероника Альбертовна заказала себе крепкого кофе и закурила новую сигарету.
— Итак? — прищурил серые глаза Виталий Егорович.
— Похоже, наш сын объявил мне войну, — ответила Кремова.
Виталий Егорович озадаченно нахмурился:
— Как это?
— Просто. Он послал ко мне шантажиста. Головореза со связями в ФСБ.
Лицо Виталия Егоровича вытянулось от удивления.
— Чушь какая-то, — выговорил он, наконец. — Я знаю, что Егор — отличный парень. Он не мог сделать ничего подобного.
— Многие не могут. Но делают.
Виталий Егорович тряхнул головой:
— Нет-нет, это какая-то чушь!
— Это не чушь, — холодно сказала Кремова. Этот тип требует с меня деньги. В противном случае грозится основательно испортить мне жизнь.
— Значит, это какая-то ошибка, — выдохнул Виталий Егорович.
Кремова горестно усмехнулась:
— Ошибка?
— Ну не ошибка, а скорей… подлог. Да-да, подлог! Не смотри на меня так — я знаю, что говорю! Егор никогда не сделает ничего подобного. К тому же его сейчас нет в Москве.
— Точно?
— Конечно!
Вероника Альбертовна задумалась.
— Даже если его нет в Москве, это ни о чем не говорит, — сказала она. — Он действует через своего доверенного человека. И этот человек — настоящий дьявол.
— Охотно верю, — кивнул Виталий Егорович. — Но почему ты не допускаешь, что этот твой «дьявол» лишь прикрывается именем Егора? На мой взгляд, это очевидно.
— А на мой взгляд — нет. Ты и сам знаешь, что наш сын — сотрудник спецслужбы. И этот тип — тоже. Возможно, они действуют на пару.
— Ты его проверяла — этого типа?
Кремова кивнул:
— Да. Сразу, как только он вышел со мной на связь. А потом… Потом я наняла парней из ЧОПа, чтобы они разобрались с ним.
— И как?
— Плохо, Виталик. Очень плохо.