Блондин несколько раз ударил Шакала в живот. Он бил четко, размеренно и сильно, как молотобоец. Шакал закашлялся и выплюнул на землю сгусток крови. Блондин усмехнулся и достал из кармана кастет.

— А теперь… — начал было он, но договорить не успел.

Шакал вскинул ноги и резко ударил блондина по голове подбитыми железом подошвами. Блондин отлетел к стене и стукнулся затылком о кирпичную кладку.

Шакал вырвал правую руку и, растопырив ладонь, ударил второго парня — худощавого, длинного — пальцами по глазам. Третьему, лысому крепышу, он вдарил каблуком по голени, а когда тот разжал хватку, схватил его за голову и, резко пригнув ее книзу, ударил крепыша коленом в лицо.

В руке Шакала появился нож. Он пригнулся и чиркнул худого парня лезвием но ноге. Парень взвыл, повалился на асфальт и схватился за покалеченную ногу. Шакал склонился к его уху и тихо сообщил:

— Я перерезал тебе сухожилие. Теперь ты никогда не сможешь бегать.

Отшвырнув от себя стонущего парня, Шакал выпрямился и подошел ко второму громиле. Тот лежал на асфальте, пребывая в глубоком нокауте. Его голова покоилась на бордюре. Шакал остановился возле поверженного противника, секунду или две разглядывал его, затем поднял ногу и резко ударил каблуком. Шея парня омерзительно хрустнула.

Шакал развернулся и направился к блондину. Тот еще не до конца пришел в себя. Увидев приближающегося Шакала, блондин попятился. Глаза его наполнились ужасом. Остановившись в шаге от блондина, Шакал присел на корточки и мягко проговорил:

— Как тебя зовут?

— Па… Павел, — хрипло ответил громила.

Шакал кивнул.

— Так вот, Павел, передай Кремовой, что теперь мы играем жестко. И если она не примет моих условий, я сделаю с ней то же, что и с вами. Ты меня понял?

— Да.

— Молодец.

Шакал сделал вид, что выпрямляется, и парень уже облегченно вздохнул, но в это мгновение Шакал резко развернулся, схватил парня за голову и сжал его виски между своих коленей. В руке его снова блеснуло лезвие ножа.

— А-а… — простонал громила. — Гад… Сука… Закончив «работу», Шакал сунул отрезанное ухо парню в нагрудный карман.

— А это вместо подписи, — сказал он и поднялся на ноги. — Счастливо оставаться, ребята!

Кремова была бледна и сосредоточенна. Слушая Котова, она хмурила брови и курила сигарету частыми, короткими затяжками.

— Итог самый плачевный, — заключил Константин Олегович. — Один из моих парней лежит в реанимации со сломанной шеей. Второму он перерезал сухожилие на ноге. А третьему… — Котов остановился на полуслове, и на его смуглых щеках проступили красные пятна.

— Что? — тихо спросила Кремова.

— Этот подонок отрезал моему оперативнику ухо и просил передать это ухо вам. «Вместо подписи» — так он сказал.

Вероника Альбертовна холодно усмехнулась.

— Серьезный парень.

— Да. Такой шутить не станет. И пойдет до конца. — Константин кашлянул в кулак. — Вероника Альбертовна, — мягко начал он, — я, конечно, не знаю, какие между вами счеты, но на вашем месте я бы не стал объявлять этому парню войну.

— А разве он сам не объявил ее мне? — сухо осведомилась Вероника Альбертовна.