— Прекрати ползать на коленях!

Лев Борисович поднял меня и прижал к себе.

— В раю люди отдыхают, а тебе придется слишком много работать. С раннего утра и до поздней ночи. Ты не представляешь, как тяжело управлять корпорацией. Твоя жизнь станет нервной и бессонной. У тебя не будет времени даже на личную жизнь.

— Я не хочу личной жизни! Я сыта ей по горло, — рыдала я на груди у своего приемного отца. — Что в ней хорошего? Одни разочарования, боль и слезы, предательство и страх одиночества. Мне страшно возвращаться в те времена, когда я не помнила себя от бешенства и отчаяния.

— Ты сейчас говоришь так, потому что беременна и у ребенка нет отца.

— Это не имеет значения. Я буду говорить так всегда, потому что теперь я хорошо знаю, что же такое любовь. Это чувство не для слабонервных.

Знаешь, а ведь я после смерти любимой жены тоже закрыл свое сердце для любви. Как бы она ни пыталась туда пробраться, я ее не пускал. Я ее покупал.

— Покупал?

— Так легче.

— Легче?

— Для меня — да. Я платил за нее деньги и знал, что я никому ничем не обязан и могу попусту не растрачивать свои чувства. Продажная любовь не претендует на взаимность и не предъявляет никаких требований.

Я слегка успокоилась и заговорила, словно в тумане:

— Совсем недавно я хотела уйти в монастырь, а теперь мне в него совсем не хочется. Я приехала в Москву и была одной из толпы. Я в гордом одиночестве шла по улицам города и понимала, что мне некуда идти. Ты не представляешь, как это страшно. Такой огромный город, так много людей на улицах, а тебе некуда идти. Вокруг столько домов, столько светящихся ярким светом окон, а за этими окнами и за двойными дверьми живут люди, которым нет до меня никакого дела. Я была бессильна перед этими окнами, дверьми, людьми, перед идущей навстречу мне толпой и перед этим городом. А теперь у меня есть дом, отец, дело, которое станет смыслом моей жизни. Ты будешь гордиться мной, я тебе обещаю.

— Я тебе верю.

Отец вытер платком мои слезы и посмотрел мне в глаза:

— Только пообещай мне, что ты никогда не попробуешь наркотики.

— Обещаю. У меня не будет на это ни времени, ни сил, ни желания.

Отец учил меня всем тонкостям, хитростям и правилам игры в бизнесе. Мы сидели в его кабинете сутки напролет и даже ночью не уходили из корпорации. Я сидела за чужими столами, чужими компьютерами и слушала из уст отца характеристику каждого отдельно взятого сотрудника.

— Дочка, сейчас все сотрудники, а особенно мужчины, смотрят на тебя с ярко выраженной усмешкой. Ты молода и слишком красива. Они думают, что в красивой головке не бывает ценных мыслей, что красивая женщина — это пустышка. Они не верят, что внешне красивая женщина может быть красива внутри. Они смеются у тебя за спиной, считают тебя избалованной папиной дочкой. Они не понимают, зачем ты полезла в бизнес. Ведь проще нанять директора и отдать руководство корпорацией в его руки, а ты будешь получать деньги, ходить по косметическим салонам, бутикам, ювелирным магазинам и не будешь забивать себе голову тем, о чем должны думать мужчины. Это самый легкий путь, детка. Но и самый неправильный. Корпорация — это мое детище. Отдать ее в руки другого человека — все равно что ее уничтожить. Я потратил на это дело свою жизнь и хочу, чтобы теперь ты отдала корпорации все свои силы, передав наш семейный бизнес моему будущему внуку.