– Оставим в стороне семантику… Трудно поверить, что Анджела использовала собственного ребенка в каком-то генетическом эксперименте, – нерешительно произнес Азов.

– В любом случае, теперь это не имеет значения. Эксперимент провалился, – проговорил Валко.

– Потому что Эванджелина оказалась человеком? – спросила Вера.

– Болезненным существом женского пола с розовой, непрозрачной кожей, алой кровью и пупком, как у Габриэллы, своей бабки по человеческой линии. – Ученый отвел глаза и спокойным тоном проговорил: – Поэтому Анджела предприняла новую попытку.

– Неужели?! – воскликнула Вера и, заметив, что едва ли не перешла на крик, сменила тон. – Не понимаю. Прежде чем Анджела осознала, что не сумела родить ангела, прошло много времени. Каким образом она смогла произвести новую попытку?

– В восемьдесят третьем году дочь вернулась в Санкт-Петербург и возобновила свои отношения с небесным созданием, являвшимся отцом Эванджелины. Она не рассказывала Люсьену о существовании малышки и не стала открывать ему причину возобновления отношений. Не думаю, чтобы Анджела осознавала, что поступает бездумно и бессердечно. Она совершала свой поступок с уверенностью в том, что ее второй ребенок будет мальчиком и на этот раз родится тот самый ангел-воитель, который был ей нужен. Рождение такого сына завершило бы борьбу с нефилимами.

– И она добилась своего? – спросила Вера.

Валко негромко ответил:

– Моя дочь носила ребенка, когда ее убили. При вскрытии оказалось, что младенец был мальчиком. Я видел его тело… золотая кожа и белые крылья архангела. Второй ребенок Анджелы стал бы воителем. Он принес бы в наш мир тишину и покой. Однако этот ангел-спаситель умер вместе со своей матерью.

– А что стало с отцом? – поинтересовалась Вера.

– Когда умерла Анджела, я понял, что мне необходимо отыскать Люсьена, – проговорил Валко. – И после многомесячных поисков обнаружил, что он заточен в Сибири.

– Должно быть, его отправили в Паноптикум, – сказала собеседница.

Слухи о существовании в Сибири огромной тюрьмы для ангелов постоянно циркулировали среди российских ангелологов. В этой глуши якобы находился крупный исправительный центр – старомодный, эстетически сложный, безупречно спроектированный и неприступный. Однако никто так и не подтвердил существование Паноптикума на самом деле.

– Именно так, – ответил Валко. – Русские охотники на ангелов поймали Люсьена в тот самый день, когда погибла Анджела, и отправили на поезде в Сибирь.

– Они хотели исследовать его? – спросила Вера.

– Очевидно, – ответил ученый. – Такое великолепное создание было отличным объектом для анализов. Биологическое исследование сына архангела могло растянуться на несколько лет.

– Но наше общество было основано для борьбы с нефилимами, – сказала Света. – Разве можно отправлять в заключение создание, происходящее от совершенно иной, действительно божественной ангельской формы?

– Не могу быть уверенным в том, что охотники и охрана понимали различие, – отозвался Валко. – К тому же тюрьма функционирует за пределами наших конвенций.

Повинуясь внезапному порыву, он жестом пригласил их снова выйти в сад, где на столе был выставлен завтрак из допотопных плодов – оранжевой клубники, синих яблок и зеленых апельсинов. Холодный горный воздух объял голые руки Веры, и, подходя к столу, она поежилась.