Верлен вопросительно посмотрел на босса.

– Мы едем в Паноптикум, – ответил тот, прекрасно понимая весь риск и опасность, которой подвергал всех, и все-таки осознавая, что не может упустить возможность побывать в тюрьме Годвина.

Бруно прислонился к стене, провожая взглядом скользивший мимо окна стылый ландшафт. До того мгновения, когда, перевалив через Уральские горы, они попадут в Азию, в знаменитую челябинскую тюрьму ангелов, оставалось еще много часов.

Резиденция доктора Рафаэля Валко, Смолян, Болгария

Вера внимательно наблюдала за Азовым, оценивая каждый его жест. Она была достаточно хорошо знакома с этим человеком, чтобы понимать, как он старается сдержать свои чувства. Христо был вне себя, и людей в подобном состоянии Вера встречала нечасто.

– И вы знали, – проговорил, нет, скорее прошептал Азов. – Но молчали все эти годы…

– Только потому, что ничто не сработало так, как мы ожидали, – проговорил Валко.

– И что же пошло не так? – осведомилась Света.

– Эванджелина оказалась человеком, – продолжил ученый. – Во всяком случае, так считала ее мать. Год за годом уменьшались надежды Анджелы на то, что в дочери проявится ангелическая наследственность. С каждым анализом крови разочарование матери возрастало.

Вера вспомнила о фильме, который видела в запасниках Эрмитажа всего лишь вчерашним утром, о пробирках с кровью, подписанных разными именами. Теперь она понимала, почему кровь Алексея и Люсьена хранилась отдельно.

– Анджела анализировала кровь дочери?

– Да, она руководила исследованием, – ответил Валко.

– И не боялась тем самым подвергнуть Эванджелину опасности? – спросила Вера.

– Похоже, что результаты анализов не сулили никаких опасностей, – проговорила Света.

– Как ни печально, вы правы, – сказал Валко. – В то время кровь Эванджелины оставалась полностью человеческой. И Анджела, решив, что дочь ее ничем не отличается от людей, занялась другими проектами. Один из них сделался для нее подлинным наваждением.

– Вы имеете в виду разработку вируса, – проговорила Вера.

– Да, – согласился Валко.

– Это было невероятное достижение, – продолжила женщина.

– Я не вполне уверен в том, что вирус сам по себе был для нее такой уж радостью, – сказал ученый. – Планы ее подразумевали нечто большее, чем эпидемия среди ангелов. Вирусные заболевания излечимы. Потом ангелы смогут самостоятельно исключить возможность заражения. Анджела прекрасно понимала, что одного только созданного ею вируса в данном случае мало. Она мечтала полностью уничтожить нефилимов. И для этого ей было необходимо более сильное и надежное оружие.

– Потому-то они и убили ее, – неуверенно заметил Азов, словно смерть Анджелы была для него новостью.

– Не совсем так, – возразил Валко. – Вспомните-ка яйцо, какое Татьяна изобразила в Книге Цветов. Я пытался донести до вас, что эта акварель – врата к высшему предназначению. Нечто более возвышенное, нежели просто аптечная книга Ноя.

– Да, конечно, – подхватила разговор Света. – Лестница Иакова для Анджелы. Впрочем, я по-прежнему не понимаю, куда вы ведете.

Валко продолжил:

– Анджела считала, что рисунок представляет собой нечто большее, чем ученический этюд великой княжны. Она пригласила меня на помощь, и, изучив акварель, я обнаружил, что Анджела права: в рисунке сокрыто куда больше смысла, чем можно было бы заподозрить.