Иногда, чтобы выглядеть глупцом, требуется много ума…
Режиссеры созданы, чтобы мешать актерам талантливо проживать роли согласно собственному представлению.
Жизнь – это огромная прекрасная картина. Беда в том, что большую картину можно разглядывать только издали, если подойти близко, видны лишь грязные мазки и пятна.
Читая некролог о ком-то:
– Надо же, при жизни был такой сволочью, а умерев, сразу перевоспитался!
– Как живете, Фаина Георгиевна?
– Среднеарифметически.
– Как это?
– То хорошо, то плохо… вот и получается средне…
Самая обидная старость – это когда силы еще есть, а тебе они ни к чему…
Не бывает второстепенных ролей, но бывают такие, в которых заведомо нечего играть. За подобные роли стыдно, особенно если они в кино, ведь снято на долгие годы…
Человечество неспособно уже сказать ничего нового, остается перевирать сказанное до нас.
Стою я перед вами…
Слова героини Веры Марецкой из фильма «Член правительства»: «Вот стою я перед вами – простая русская баба…»
Умение говорить с трибуны пустые, но правильные слова сродни таланту. Иногда за достойно сыгранную роль столько аплодисментов не получишь, сколько Верка Марецкая получает за свои лозунги.
– Миссис Сэвидж старуха. Вот уж не думала, что роль старухи Верка Марецкая и Любовь Петровна станут у меня отбивать…
Спектакль «Эта странная миссис Сэвидж» был поставлен в расчете на Фаину Георгиевну, и она блистательно играла эту роль. Но сначала оказалось, что у Любови Орловой нет заглавной роли для предстоящих гастролей за границей, и Завадский убедил Раневскую «уступить» миссис Сэвидж Орловой на пару месяцев. Потом выяснилось, что Вера Марецкая смертельно больна, и теперь Завадский уговорил Орлову отдать роль Марецкой.
К Раневской роль уже не вернулась…
– Чтобы что-то победить, нужно довести его до абсурда. Например, две банки сгущенки, съеденные в один присест, отбивают любовь к ней на всю жизнь.
Раневская соглашается:
– Возможно, и так, но некоторые понимают все буквально и норовят довести до абсурда глупость, надеясь справиться и с ней тоже.
Жизнь прожить надо так, чтобы не было мучительно больно отдавать Богу душу.
Со вздохом:
– Другие безвременно умирают, а я безвременно родилась…
Раневская считала, что опоздала родиться, ей бы больше подошел XIX век.
После выхода из больницы.
– Фаина Георгиевна, ну как?
– Плохо!
– Что такое?
– То процедуры, то уколы, то осмотры… Совершенно некогда было поболеть!
– Как его жизнь скрючила, – качает головой Марецкая, глядя вслед знакомому.
– Да не жизнь, а радикулит, – возражает Раневская.
Лектор долго рассказывал о необходимости самовоспитания. По окончании скучнейшей лекции у Раневской интересуются, занимается ли она самовоспитанием.
– Что вы! Я к мазохизму с детства не приучена!
До зарплаты три дня. Денег привычно нет.
Домработница:
– Денег уже нет.
Раневская:
– Еще нет. Так звучит приятней.
Женщины обсуждают знакомую:
– Чему она может радоваться? В жизни одни проблемы!
Раневская:
– Каждый имеет право быть счастливым по своему усмотрению.