Геликаон схватил какую-то веревку и побежал на кормовую палубу, где Ониакус прилагал все силы, чтобы удержать рулевое весло, подав его вбок. «Ксантос» поворачивался по узкому кругу. Геликаон тоже налег на весло и бросил еще один быстрый взгляд на волну. Она была громадной и с каждым мгновением становилась все больше. Сможет ли он сделать так, чтобы корабль поднялся на нее, спросил себя Геликаон? Он был уверен только, что волна не должна ударить их в борт, иначе галера будет мгновенно уничтожена. Их единственной надеждой было править прямо на волну. Весла и деревянные плавники, которые Халкей прикрепил к корпусу, удержат корабль на плаву.

— Мы привяжем рулевое весло так, чтобы оно держалось по центру, — сказал Геликаон Ониакусу, — но в придачу понадобятся силы нас обоих, чтобы удержать его в таком положении.

— Если мы вообще сможем это сделать, — с нескрываемым ужасом мрачно ответил его друг.

Корабль теперь двигался прямо на волну. Геликаон рассек веревку пополам, обмотал половину вокруг своей талии и привязал ее к поручню. Он сделал то же самое для Ониакуса, который смертельной хваткой сжимал весло.

— Золотой! — внезапно воскликнул Ониакус. — Что будет с глиняными шарами? Если мы выживем, они будут разбиты!

Геликаон посмотрел вверх, на волну, которая почти нависла над ними.

— Их смоет! — крикнул он. — О них я беспокоюсь в последнюю очередь!

Нос судна начал подниматься, когда достиг подножия волны. Геликаон видел повсюду глаза перепуганных людей, налегающих на весла, гребущих, как одержимые, пока за их спиной вставал ужас.

— Гребите, коровьи сыны! — взревел им Геликаон. — Гребите, если хотите жить!

Волна ударила в них, и Геликаон почувствовал, как корабль содрогнулся, будто разламывался надвое.

Потом раздался чудовищный стон, и судно начало подниматься на волну. «Это невозможно, — сказал себе Геликаон. — Волна слишком высока». Он боролся с ужасом в груди. «Если какой-нибудь корабль способен такое сделать, то только „Ксантос“, — подумал он.

А потом они очутились под водой. Геликаон не видел ничего, кроме крутящегося моря вокруг, он почувствовал, как воздух вырывается из его груди, когда галера резко накренилась на бок, бросив его на рулевое весло. Его швыряло, как тряпичную куклу, и он сосредоточился только на том, чтобы удержаться за весло, крепко вцепившись к него, чувствуя, что руки Ониакуса тоже держатся за весло. Судном было невозможно править. Все, что они могли сделать, — это крепко держаться и пытаться не утонуть.

На мгновение Геликаон вынырнул из воды и мельком увидел ужасающую сцену: корабль стоял над ним вертикально, гребцы гребли, как безумные, хотя большинство весел не касались воды. Потом море снова сомкнулось над его головой, и все, что он мог видеть, — это голубовато-зеленая толща.

Корабль качался и вертелся, падал и вздымался. Это длилось так долго, что Геликаон подумал: этому не будет конца. Он больше не знал, где верх, где низ, поднимается ли он к поверхности моря или погружается в его глубины. Он не знал, откуда исходят ужасающие звуки в его ушах — то ли это стонет корабль, то ли кричат люди, то ли вопят его измученные легкие.