Переодеваться мне было не во что, поэтому я все в том же халате отправилась на поиски хоть кого-нибудь живого в этой квартире. У меня даже телефона с собой не было, тот остался в сумке, а ее я в последний раз видела на первом этаже, в коридоре. До сумки дойти я не успела, услышала смех Лики, приглушенный голос Яна и чье-то женское щебетание. Естественно, я и думать забыла о телефоне и сразу пошла на голоса.
Вышла я на кухню и пару минут, которые оставалась незамеченной, наблюдала занимательную картину, как Ян рассказывал Лике о пользе питания, а женщина средних лет, стоя за его спиной, гримасничала, передразнивая мужчину, Лика же посмеивалась и, судя по всему, сдерживалась изо всех сил, чтобы не засмеяться в голос.
Первой меня заметила незнакомая мне женщина. Вряд ли с таким поведением это могла бы быть домработница, но и на мать Яна она не была похожа, хотя… если Ян пошел в отца?
Но… Бестужев же говорил, что Лика — копия его матери в детстве. Вряд ли эта женщина могла настолько перерасти. Сейчас схожести у нее с Ликой не было никакой.
— Доброе утро, Маюша, — добродушно улыбнулась женщина, только вот я поежилась. Доброй у нее была лишь улыбка, взгляд же был жестким, холодным… оценивающим.
— Здра…
— Мама! — закричала Лика, сорвалась со стула и бросилась в мою сторону с объятиями. — Прости меня, пожалуйста, — зашептала она мне на ухо, крепко прижимаясь, — я не хотела тебя расстраивать, обижать тоже не хотела. И чтобы вы с папой нервничали, тоже не хотела, но иначе ты никак не захотела бы переехать, а так… — Лика отстранилась и, довольно улыбнувшись, огляделась. — Ты тут, кошечки наши тут, и я тут. Хорошо же.
Я кивнула, поцеловала ее в лоб и подтолкнула к обеденному столу. Лика не раскаивалась, а извинялась лишь потому, что понимала, что надо извиниться, а так она была полностью собой довольна и даже немного горда. И это немного пугало. Неужели это гены? Манипуляторские? Бестужевские? Я подняла взгляд на мужчину, он внимательно на меня смотрел и напряженно постукивал пальцами по матовой черной столешнице.
Могло ли такое быть, что он хоть немного волновался, ожидая моего ответа?
Сегодня на свежую голову и без лишних волнений и эмоций для меня все стало слишком очевидно.
— Где расписаться кровью? — шепнула я Яну, присаживаясь рядом с ним, именно там для меня поставила тарелку с завтраком незнакомая женщина. — И, собственно, под чем? Ты вчера говорил слишком расплывчатыми формулировками. — А затем, благодаря женщину, когда она положила передо мной еще и приборы, сказала громче: — Спасибо.
— Кушай-кушай, милая, — пролепетала она, я аж поежилась от ее «доброжелательного» тона и серьезно заопасалась приступать к завтраку.
— Майя, это Мария Павловна Бестужева, жена моего покойного деда, — наконец-то отмер Ян. — Теть Маш, это наша с Ликой Майя.
Я выронила вилку, которую только секунду назад подняла со стола.
«Наша Майя».
Видимо, и расписываться кровью уже не придется.
— Разве я вчера говорил расплывчато? — тихо сказал Ян, склонившись ко мне, он практически касался носом моих волос. А еще… еще его голос теперь звучал до ужаса довольным.