И все же он манипулировал мной.

Конечно же, Ян поговорит с Соколовским. Скорее всего, он уже говорил с ним, ведь выяснил же как-то, что офис юриста я уже покинула.

Я опустилась на ближайшую скамью и сжала виски напряженными пальцами. Голова была готова взорваться. Не так-то просто понять, крутят тобой, как дурой, или ты выдумываешь себе лишнее, опять же как какая-то дура.

— На работу не выходи, — между тем уже совершенно спокойно продолжил Ян, — тебя и так уже оформили как внештатного сотрудника. Трудоустройство для опеки у тебя есть, а так занимайся… — Ян замолчал, послышался глубокий вздох. — Чем ты там занималась, тем и занимайся.

— Спасибо, что разрешил, — съязвила я и тут же прикусила себя за язык. Ну точно дура! Как бы ни было, в любом случае дура. — Прости, — тут же поспешила я исправить ситуацию, — просто я все еще на нервах. И спасибо большое, что не увольняешь.

— Не за что, — сухо ответил Ян, и мне даже послышались немного грубые нотки в его голосе. — Я бы даже сказал, что не стоит благодарности, но тут вспомнил, что ты меня практически чудовищем считаешь, так что… благодари, — усмехнулся он, а я убрала пальцы от висков, потому что руки начали подрагивать. — Так, сегодня я не смогу Лику увидеть. Завтра… завтра я заберу ее из садика, хорошо?

— Хорошо, — тихо ответила я, но меня никто уже не слушал. Ян положил трубку, даже не дожидаясь моего согласия. — И все же он манипулятор, — буркнула я себе под нос, а затем глянула на время и перевела дыхание, пытаясь отстраниться от всех мыслей о Бестужеве.

Когда у меня все же получилось, я позвонила своей клиентке, а после и поехала к ней. Нам нужно было наметить план на следующие две недели, а мне уже наконец-то включаться в работу и браться за новые проекты.

Вечером я забрала Лику из садика, и дочь, как только мы вышли за его ворота, расстроилась, ведь приехала я за ней на своей машине.

— Ну это же весело — ехать и смотреть мультики, — воскликнула она.

— Посмотри на телефоне, — недовольно хмыкнула я, Лика же со мной не согласилась.

— Ты же сама всегда мне говорила, что это вредно! Смотреть вниз во время движения, может закружиться голова и затошнить, и…

— Все, доча, я поняла, но прости, у меня нет такой шикарной машины, как у Бестужева, и боюсь, что я вряд ли когда-нибудь на нее заработаю.

Лика на мои слова никак не ответила, но все же потупила взор и виновато отвернулась к окну.

Черт!

Я с этой ревностью доконаю не только себя и Бестужева, но и ребенка. Так нельзя.

И вроде бы я все понимала… головой или тем, что в ней находилось, понимала, а на деле все было иначе. Ян вечером не позвонил, и я мстительно обрадовалась, Лика же тоже ничего о нем не спрашивала, а я на волне этой эйфории не сказала ей, что завтра ее заберет отец.

Только вот наутро меня ждало крупное разочарование: Лика собралась в сад с другим рюкзаком. Этот был немного больше того, с которым она ходила обычно.

— Ты тот испачкала, что ли?

— Не-ет… Мам? — Дочка прикусила губу, а затем посмотрела на меня просяще-просяще, и я поняла, что все. Сейчас будет что-то очень важное. В чем я никак не смогу ей отказать. — Меня сегодня папа из сада заберет. Можно я у него ночевать останусь? Там Лисса по мне скучает… да и с папой мы целый день не виделись. Можно? Можно?