– И от кого доблестный Георгиевский кавалер будет отбиваться своей шашкой в этих стенах? – с улыбкой спросила меня девушка.

– О, прекрасная незнакомка, вы не поверите, но от сказочных наяд, которые своей божественной красотой меркнут перед вами, – с учтивым поклоном ответил я.

– И чем же они вызвали ваш гнев? – незнакомка подняла и раскрыла веер, спрятав за ним улыбающееся лицо.

– Боюсь, они захотят пригласить меня на танец, и в этом случае моя шашка спасёт меня, – увидев удивлённо округлившиеся глаза и симпатичный ротик, продолжил: – Понимаете, есть люди, которым медведь на ухо наступил, а есть – которым слон ноги оттоптал. Я отношусь к последним. Единственно, что смогу станцевать, так это вальс, да и то с грацией бегемота. Только шашкой и приходится защищаться.

По мере произнесения данных фраз на лице прекрасной незнакомки удивлённое выражение стало переходить в улыбающееся состояние. А когда она услышала мои последние слова, то не выдержала и рассмеялась в полный голос. В результате её заразительного смеха на нас обратили внимание почти все присутствующие в зале. При этом практически все мужчины стали улыбаться, а вот некоторые из матрон посмотрели осуждающе.

– Да! Никогда бы не подумала, что услышу такое признание от офицера, да ещё Георгиевского кавалера, – девушка сложила веер и, указывая им на меня, продолжила: – Вы должны немедленно представиться, чтобы я занесла ваше имя в свой дневник.

– Хорунжий Аленин-Зейский, Тимофей Васильевич, – я вновь склонил голову в учтивом поклоне.

– За свою правдивость и остроумие вы достойны награды. Я – княжна Мария Петровна Трубецкая, для вас с этого мгновения Мари, – произнесла девушка, протянув мне руку для поцелуя.

– Ваше сиятельство, – с почтением приложился к этой изящной и правильной формы ручке. – Это большая честь для меня.

– Если вы еще раз назовёте меня не Мари, то я лишу вас награды, хорунжий!

– Слушаюсь, сиятельная Мари, – я вытянулся во фрунт и пожалел, что у меня мягкие казачьи сапоги без шпор. А то бы сейчас щёлкнул каблуками и позвенел бы шпорами.

– Сиятельная Мари, – медленно, словно смакую каждую букву, произнесла красавица. – Так меня ещё никто не называл. Очень приятно-с. Вы, хорунжий, заслужили ещё одну награду, но какую, я пока ещё не решила. А сейчас вас ждёт бой, но не с наядой, а с драгуном Сумского полка.

Девушка с шаловливой улыбкой показала веером мне за спину. После этого жеста я несколько резковато развернулся, смещаясь в сторону. К нам решительной походкой и с каким-то отрешением на породистом лице направлялся эстандарт-юнкер в форме Сумского драгунского полка. Насколько я знаю по информации этого времени, – единственный регулярный кавалерийский полк, размещенный в Москве. И служили в нём одни богатые буратины. Действительно богатые.

Эстандарт-юнкер, подойдя, окинул меня каким-то высокомерно-презрительным взглядом. Правда, когда взгляд скользнул по моим наградам, в глазах мелькнула зависть. После этого он повернулся к девушке и скучающим голосом произнёс:

– Мари, ты не познакомишь нас?

– Алекс, с удовольствием. Хорунжий Аленин-Зейский Тимофей Васильевич. Ему я только что даровала право называть меня Мари. – Княжна строго посмотрела на юнкера. Потом повернулась ко мне и, показывая веером на драгуна, произнесла далее: – А это граф Алексей Алексеевич Белёвский. Мой хороший друг, которому также дано право звать меня Мари.