Дрика вышла из машины, причем я отметил, что она не забыла сменить магазин в автомате, затем подошла ко мне. Присев на корточки, заглянула в морду убитой твари, сморщилась болезненно, отвернулась, сказав:

– Гадость какая!

– Ну да,– согласился я.– Не то чтобы Том Круз, или кто там сейчас за самого красивого.

Поднявшись на ноги, оглянулся и обнаружил Сэма, неторопливо идущего в нашу сторону вместе с Соксом. Винтовка лежала у него на сгибе руки, шляпа «стетсон» отбрасывала тень на лицо так, что виден был лишь силуэт. Когда они подошли к нам, Сэм долго всматривался в непонятно как уцелевшую на всем этом кровавом гнилом месиве, во что превратила голову чудовища длинная очередь, морду мутанта, щуря глаза в сетке морщин, а затем, к моему немалому удивлению, сказал:

– А я его знаю.

– Знаешь?

– Знаю. Этого парня звали Баз Мэлли. И он ограбил банк в Лаббоке, застрелив при этом кассиршу и охранника. И было это три года назад, да, сэр.

– Знакомые у тебя… – протянул я, глянув искоса на Сэма.

Тот воспринял мою фразу излишне серьезно, потому что сразу поспешил оправдаться:

– Я понятия не имел о том, кто он такой, когда обнаружил его спящим в машине во-он там, за школой. Он повел себя грубо, но у меня был револьвер с собой, а ему свой долго было доставать. После того как он уехал из Джастисбёрга, сюда приехали копы. Много копов, да, сэр, они за ним гнались. Они и рассказали, что он сделал.

– И как же ты его узнал?

– Татуировку видишь?

Сэм указал на три капельки крови, вытатуированные под левым глазом мутанта.

– И на шее еще,– сказал Сэм, указав на четыре кельтских креста, выколотых в рядок.– А вообще я вижу мало людей в последние годы, лица запоминаются, да, сэр.

– И что он тогда копался за автобусом? – спросила вдруг Дрика.

Мы с Сэмом озадаченно посмотрели друг на друга. И действительно, мутант ведь что-то там делал, когда я начал в него стрелять.

– Посмотрим? – предложил я.

– Почему бы и нет? – пожал плечами Сэм.– Пошли.

К нашему удивлению, мутант там копал. В прямом смысле этого слова – выгребая песок из-под ржавой рамы автобуса,– и прокопал достаточно глубоко.

– Ну-ка… – сказал я, присаживаясь рядом с ямой и заглядывая внутрь.

Там было пока очень темно, пришлось достать фонарик и посветить. В самой глубине в сухом песке виднелось что-то серое, плоское.

– Ну-ка… – повторил я, доставая нож и пытаясь копать им.

И через минуту я уже тащил из ямы большой атташе-кейс из армированного пластика, на крышке которого была видна всем известная надпись «Самсонайт».

– Это еще что? – удивился Сэм.

– А сейчас глянем,– сказал я.

По здравом размышлении решил, что бомбы здесь быть не должно: никто не закладывает бомб в зарытые на несколько лет кейсы. А то, что кейс зарыт давно, сомнений не вызывает: над ним успели кусты вырасти, мутант их выдрал, когда копал.

Замки пришлось взламывать при помощи все того же ножа – благо лезвие у него было крепким и толстым. Я откинул крышку, а затем мы все хором свистнули.

– Так вот зачем он сюда вернулся… – задумчиво сказал Сэм.– И кто теперь может сказать, что у мертвяков совсем нет памяти? А это что?