— Знаешь, дядя, я к Надьке пришла, а до твоих ушибленных чувств мне нет никакого дела! — сообщила Лола, вполне осознав ситуацию.

До судьбоносной встречи с Маркизом она зарабатывала на жизнь мелким мошенничеством и нагляделась за это время на таких персонажей, по сравнению с которыми этот тип в сатиновых трусах был ангелом во плоти и кандидатом в духовную семинарию. Для большей доходчивости она прибавила небольшую порцию мата. Дядька уважительно хрюкнул, но все же попытался заехать в Лолину физиономию волосатым кулаком. Девушка посторонилась, кулак пролетел мимо цели, а его обладатель потерял свое и без того неустойчивое равновесие. Лола пнула его под зад, и страдалец с грохотом покатился по ступеням.

В квартире, по-видимому, наблюдали за развитием событий, потому что из прихожей тут же послышались комментарии:

— Давно пора Кузьмичу рыло начистить!

— Хоть бы он, пьянь хроническая, в Обводный канал свалился!

— Да имейте же совесть, сволочи, мне сегодня опять в ночную смену идти!

Лола оглянулась на поверженного противника, убедилась, что он подает признаки жизни, и вошла в квартиру.

Прихожая, тускло освещенная двадцативаттной лампочкой, была заставлена каким-то старьем, которому давно пора было отправляться на свалку. Стулья на трех ногах, тумбочки без дверок, сломанные книжные полки занимали все свободное пространство. Между этими завалами виднелись жители квартиры, с интересом следившие за незваной гостьей.

— Ты Кузьмича, часом, насмерть-то не зашибла? — поинтересовалась крошечная сгорбленная старушка в белом ситцевом платочке, по всей видимости, Ф. Крестовоздвиженская.

— А хоть бы и насмерть, — отозвалась сильно потертая жизнью женщина, которой удивительно подошла бы фамилия Обмылкова.

Из-за полузакрытой двери донесся страдальческий бас:

— Ну имейте же совесть — я вторую неделю в ночную смену работаю!

— В ночную! — передразнила потертая женщина. — Известное дело, в ночную, если ты по ночам машины обчищаешь! Где колеса снимешь, где зеркала, а где и магнитолу оставят, на твое счастье!

— Надька! — окликнула Лола. — Ты дома?

— Вон ее комната, там твоя Надька, — старушка указала на дверь в глубине коридора, — она теперь вовсе почти не выходит!

Лола под взглядами местных жителей пересекла прихожую и вошла в комнату Нади Ратниковой.

Здесь царил едва ли не такой же ужасающий беспорядок, как в прихожей. Поношенные кофточки и юбки висели вперемешку на стульях, тут же валялось несвежее белье. Хозяйка комнаты лежала на разобранном диване, лицом к стене, да еще с головой укрывшись одеялом. Услышав Лолины шаги, она пошевелилась и проговорила:

— Чего надо?

— Надька, ты чего — болеешь? Это я, Ольга! Еле тебя нашла!

— А чего искала-то? — Надя не сделала даже попытки повернуться к подруге. — Чего тебе от меня надо?

— Ну, вообще, повидаться хотела… потом, ты мне про косметику какую-то говорила, так я хотела…

— Косметику? — взвизгнула Надька и наконец повернулась к Лоле лицом. — Ты думаешь, чего я тут прячусь, как медведь в берлоге? Вот, посмотри, что со мной от этой косметики приключилось!