Спустя четверть часа Хомутов был уже в посольском городке. В двери его квартиры торчала записка: «Посетил, но не застал. Скорблю. А ведь все могло быть так прекрасно. Если нет противопоказаний — загляни ко мне. Имею новость». Писано было рукой Уланова, он и собственной персоной заявился через несколько минут, да не один, а с дамой, которую Хомутов видел впервые.
— Записку читал? — поинтересовался Уланов.
— Читал.
— И что же?
— Я только что возвратился.
— Много работы?
— Да нет. В город ходил за джаргой.
— А я решил было — встречался с президентом Фархадом, — хмыкнул Уланов.
— И это было. Едва по физиономии не схлопотал.
— От Фархада?
— Еще чего! От какого-то из его волков. В последний момент успел сказать, что — советский.
— Тот небось не поверил. У тебя же рожа, как у ихних повстанцев. Верно, Люда? — Уланов повернулся к женщине, вовлекая ее в разговор.
— Действительно похож, — согласилась она, разглядывая Хомутова. Глаза у нее были спокойные, зеленовато-серые, опушенные темными густыми ресницами.
— Чепуха, — буркнул Хомутов. — Это все из-за загара. Бросьте чушь городить…
— «Чушь», — передразнил Уланов. — Ты когда на хедарском говоришь, тебя местные за своего принимают. — Он улыбнулся Людмиле. — Представляете, Люда, едет Хомутов однажды через некое селение, машина сломалась — хоть караул кричи. Подходит к нему тамошний полицейский. Скучно блюстителю порядка, разморило его, полдень. Ну а в Джебрае, да будет вам известно, никакая работа быстрее, чем за неделю, не делается. И тут Хомутов…
— Ну ладно, будет тебе!
— Чего — ладно? Человеку ведь интересно.
— Интересно, — подтвердила Людмила.
— И тут Хомутов вдруг начинает по-джебрайски орать на полицейского. Чтоб в две минуты, значит, все было сделано, и бензин чтоб под горловину… И как вы думаете, каков был результат?
— Ну? — спросила Людмила, смеясь.
— Через четверть часа товарищ Хомутов уже продолжал путешествие. И знаете, почему? Полицейский принял его за важную шишку из Хедара. По меньшей мере за министра внутренних дел!
— Ну и трепло же ты! — бросил в сердцах Хомутов.
— Я? Трепло? — Уланов готов был обидеться. — Давай по порядку. Обломался по дороге? Было?
— Было.
— На полицейского орал на хедарском диалекте?
— Орал.
— Машину отремонтировали?
— Отремонтировали.
— За бензин ты платил?
— Пошел ты к черту!
— Не платил, не платил, я же знаю! И после всего этого ты хочешь, чтобы тебя за джебрайца не принимали?
Хомутов махнул рукой и двинулся на кухню. Уланов протиснулся следом, поплотнее прикрыл за собой дверь и спросил шепотом:
— Ну как тебе? Видал? — теперь он говорил о Людмиле.
— Ничего. Кто такая?
— Только что из Союза. В госпитале будет работать. Похоже, «чекистка».
— С чего ты взял? — спросил Хомутов.
— Точно тебе говорю! Незамужняя — мало мы, что ли, таких видали? Но предупреждаю — сегодня сплю с ней я.
— Феодальное право?
— Вот-вот.
Дверь отворилась, и Людмила проговорила укоризненно:
— Вы чего меня бросили, ребята?
— Людочка, не волнуйтесь, — засуетился Уланов. — Мужской разговор. Проблема торжественного приема в вашу честь.
— И как — решена проблема?