Все пространство вокруг было усеяно окаменевшими костями, торчавшими из мерзлой земли, наподобие чудовищных пальцев.

— Сколько их тут… – Ражеш беззвучно бормотал что-то вроде молитвы.

— Выжившие наверху собрались здесь, — сказал Джек, с тоской глядя на груды костей. — Они надеялись, что их пустят внутрь.

Он представил себе ошалевшую от ужаса толпу, руки, колотившие по закрывавшейся каменной двери, крики раздавленных тяжелой плитой.

-- Их раздавило при попытке проникнуть на ту сторону, – Гэби видела ту же картину. – Они прекрасно понимали, что погибнут.

Анна обходила небольшое пространство перед дверью, кости хрустели под ее железными ногами. Лазерный луч скользил по поверхности, измеряя и записывая все, что они видели перед собой.

– Ощущаю увеличение силы тяжести, – отметила она. – При этом мои приборы не фиксируют ничего аномального.

Беспокойство, звучавшее в ее голосе, встревожило Джека, но он тут же догадался о возможной причине.

– Когда началось?

– Только что. Мой вес не изменился, но я чувствую, что меня тянет вниз сильнее, чем обычно.

– Это называется грусть, – сообщил ей Джек.

– Ее эмоциональная программа работает в фоновом режиме, постоянно уточняя или акцентируя накопленные опорные ориентиры, – пояснил Ражеш.

– Вы имеете в виду впечатления? – уточнил Даг.

– Именно. Раньше она только улыбалась при появлении кого-то, кто ей нравился, сейчас она обладает целым набором соответствующих биомеханических реакций.

– Если она испытывает грусть, – предположила Гэби, – значит, она в какой-то степени способна к эмпатии.

– Из всех человеческих эмоций эта, пожалуй, самая труднодоступная, – заметил Грант.

– Да? – Тамура опустилась на колени рядом с Муллинзом, заглядывая в дыру в каменной двери. – Труднее, чем любовь?

Грант задумался.

– Почти все из нас знакомы с любовью. Хотя бы со стороны родителей. Но эмпатия, то есть способность влезть в чужую шкуру и по-настоящему понять, что чувствует человек, – утраченное искусство.

– Не слишком ли опасна эта дорожка? – Юджин обратился к Ражешу. – Со временем компьютеры будут в значительной степени управлять нашей жизнью. Что если однажды Анна (или кто-то наподобие ее) взглянет вокруг и нежная душа ее будет уязвлена страданиями человечества до такой степени, что она решит избавить людей от мучений раз и навсегда, уничтожив их всех к чертовой матери? Был же такой опыт: компьютерной программе поставили задачу найти наиболее эффективный способ борьбы с голодом, и она предложила избавиться от трех четвертей населения. Все испугались, когда у Тамуры крышу снесло, а что будет, если такое случится с Анной?

– Не случится, – заверил его Ражеш. – Я установил целый ряд предохранителей. В случае, если ее искусственный синапсис начнет генерировать чисто эмоциональные импульсы в большом количестве, она переключится в безопасный режим и не сможет действовать или принимать решения без ручной перезагрузки оператором.

Анна закончила сканирование площадки и улыбнулась Юджину:

– Я надеюсь, теперь вам не так страшно, доктор Джареки?

– Шутишь? Мне всегда страшно. Я перестану бояться, наверное, только когда умру. Мои неврозы, как верная жена, всегда со мной.