Он закуривает, впившись взглядом в укутанные мехами формы Бергер, которая склонилась над задним сиденьем своего «мерса» и забирает поклажу. Двое в длинных темных пальто открывают заднюю дверь фургона, и взору предстает каталка, к которой ремнями пристегнут зловещий, спрятанный в мешок груз.

— Хочешь верь, хочешь нет, — говорит Марино, — собирался послать все к чертям и почтить покойницу своим присутствием, да этот бедолага некстати предпочел расстаться с жизнью. — Тычет пальцем на труп в кузове фургона. — Похоже, все не так просто, как вначале показалось. Дело будет посерьезнее программы обновления городов.

С охапкой книг, папок и пухлым кожаным портфелем в руках к нам направляется Бергер. Марино окидывает ее пустым взглядом. Щелчок — раскрылись алюминиевые ножки каталки. Двери фургона захлопываются.

— Очень признательна, что вы так быстро откликнулись, — говорит Бергер.

В залитом светом помещении заметны тонкие морщинки на ее лице и шее, легкая впалость щек, безбожно выдающие возраст нашей спутницы. Когда ее мельком показывают по телевизору, при соответствующем макияже, этой женщине не дашь больше тридцати пяти. Теперь я вижу, что она на пару лет старше меня и ей под пятьдесят. Точеный профиль, короткие темные волосы и безупречные зубы дают в совокупности знакомый облик. Этого эксперта я видела по каналу «Из зала суда». Постепенно нахожу сходство с теми фотографиями, которые выудила из Интернета (решила на досуге покопаться в киберпространстве на ее счет, дабы подготовиться к этому, как теперь кажется, чуть ли не внеземному вторжению).

Марино не поспешил принять ношу из рук дамы. Принципиально ее игнорирует, как иногда ведет себя и со мной, если задет, обижен или ревнует. Отпираю внутреннюю дверь, и ассистенты вкатывают следом каталку. Знакомые лица, а вот имен не припомню. Один из них уставился на Бергер восхищенным взглядом: признал знаменитость.

— Так я же вас по телевизору видел, — взволнованно толкует он. — Задави меня блоха. Вы та самая судья...

— Боюсь, вы ошибаетесь. Я вовсе не судья. — Бергер глядит ему в лицо и посмеивается.

— Как же, выходит, та дамочка-судья не вы? Правда, что ль? — В дверной проем с клацаньем въезжает каталка. — Его, ясно дело, в холодильник? — Парень обращается уже ко мне.

— Да, — отвечаю. — Сами оприходуете. Здесь где-то Арнольд должен быть.

— Будьте покойны, мэм, свое дело знаем. — Ни словом, ни взглядом не дают понять, что в прошлые выходные и я могла бы оказаться на их каталке, не распорядись провидение иначе. У меня складывается впечатление, что сотрудники похоронных бюро и моргов со временем теряют способность поражаться. Как видно, этих работяг больше впечатлил визит прославленной Бергер, чем горестная участь, которая едва не постигла главного судмедэксперта.

— Готовитесь к Рождеству? — спрашивает один из них.

— Нет такой привычки, — отвечаю я. — А вам — радости и всего-всего на праздники.

— Да уж, нам-то куда веселее будет, чем этому бедолаге. — Парень кивает в сторону застегнутого на молнию мешка и катит того в направлении морга. Там поступившему прикрепят на большой палец ноги бирку и впишут «клиента» в журнал прихода, присвоив персональный номер.