В комнате Бенни — настоящий зверинец плюшевых игрушек: драконы, мишки, птицы, белки, все такие пушистые и забавные, некоторые выглядят даже комично. Тут их десятки. Родители и Люси остаются в дверях, а вот я вхожу в центр комнаты. Осматриваюсь, вслушиваюсь в обстановку. К стенам приклеены яркие рисунки фломастерами — опять животные, выполненные с воображением и талантливо. Бенни был художником. Мистер Уайт говорит с порога, что мальчик частенько уходил куда-нибудь с альбомом и рисовал деревья, птиц... все, что видел. И еще, бывало, рисунки раздаривал. Мистер Уайт рассказывает, а его жена стоит рядом и тихо плачет, слезы катятся по щекам.

Мое внимание привлекает рисунок на стене, по правую руку от трюмо. Яркая занимательная картинка — рыбак в лодке: широкополая шляпа, удочка изогнулась в руках, будто рыболову улыбнулась удача. Бенни изобразил светлый солнечный день: по небу плывут облака, а на заднем плане, на берегу, прямоугольное здание со множеством окошек и дверей.

— Это тот пролив, за вашей фермой? — любопытствую я.

— Он самый, — отвечает мистер Уайт, положив руку жене на плечи. — Ну-ну, все будет хорошо, милая, — повторяет он, тяжело сглатывая.

— Бенни нравилось ходить на рыбалку? — доносится из коридора голос Люси. — Мне просто любопытно, потому что я слышала, будто люди, которые очень любят животных, не рыбачат. Или в крайнем случае отпускают все, что поймали.

— Интересное наблюдение, — говорю я. — Ничего, если я загляну в шкаф? — спрашиваю Уайтов.

— Валяйте, — без колебаний кивает мистер Уайт. — Да, Бенни не любил ловить рыбу. По правде говоря, ему просто нравилось поплавать на лодке, а то, бывало, найдет местечко на берегу да и сидит себе, рисует.

— Тогда, значит, рыбак — это вы, мистер Уайт. — Я снова обращаю взгляд на картинку с человеком в лодке.

— Нет, скорее всего его отец, — безрадостно отвечает хозяин дома. — Они часто с отцом на лодке плавали. Я-то, если честно, лодками пренебрегаю. — Умолкает на минутку. — Видите ли, я плавать так и не научился, поэтому побаиваюсь воды.

— Бенни стеснялся своей тяги к рисованию, — дрожащим голосом добавляет миссис Уайт. — Поэтому носил с собой удочку, чтобы не выделяться. Наверное, и наживку-то не брал. Он же червя не убьет, не то что рыбу.

— Хлеб, — продолжает ее супруг. — Он хлеб с собой брал, вроде как ловить на хлебный мякиш. А я все твердил ему: крупная рыба живца ест.

Осматриваю костюмы, брючки, рубашки на вешалках, на полу в ряд стоят ботиночки. Стиль в одежде консервативный, скорее всего родители одевали мальчика на свой вкус. К стенке шкафа прислонено помповое ружье. По словам мистера Уайта, Бенни любил упражняться на мишенях и жестяных банках. А в птиц или зверюшек никогда не стрелял. Ну что вы. Он рыбу из реки не выудил бы.

На письменном столе — стопка учебников и коробка фломастеров. Поверх всего этого добра лежит альбом для рисования. Я поинтересовалась у родителей, заглядывали они в него или нет.

Говорят — нет. Можно полюбопытствовать? Кивают. Стою у стола. Я не сажусь и никоим образом не пытаюсь устроиться в комнате их покойного сына. Уважительно листаю оставшийся после мальчика альбом, бережно переворачиваю страницы. Рисунки выполнены карандашом в мельчайших деталях. На первом листе изображена лошадь на пастбище, очень удачный рисунок. Потом идут наброски сидящего на сухом дереве ястреба на фоне воды, старый покосившийся забор, снежные пейзажи. Альбом заполнен наполовину, и все рисунки выполнены в одном духе, за исключением нескольких последних. Теперь настроение и тема решительно меняются. Вот ночное кладбище, полная луна проглядывает из-за голых стволов, мягко подсвечивая покосившиеся надгробия. Переворачиваю страницу и вижу руку, мускулистую, сжатую в кулак руку. И тут натыкаюсь на собаку. Толстая и некрасивая, она скалит зубы, шерсть вздыбилась на загривке, и пятится, будто в страхе.