Школа благодаря своей привязанности к теории свободы торговли — свободы в том смысле, в каком ей хотелось это понимать, была введена в этом вопросе в заблуждение, потому что нигде колебания меновой ценности земли и кризисы не бывают сильнее, чем у народов земледельческих, которые ведут свободную торговлю с богатыми и могущественными мануфактурными нациями.

Внешняя торговля также, правда, влияет на увеличение ренты и ценности земли, но это влияние бесконечно слабее, менее однообразно и менее постоянно, чем влияние, которое имеют на увеличение ренты и ценности земли фабрично-заводская промышленность страны, постоянное увеличение ее производства и мена ее изделий на продукты туземного земледелия.

Внешняя торговля могущественно влияет на возвышение ренты, а также и на ценность земли, пока нация обладает еще на обширных пространствах необработанными или слабо обработанными землями, пока она производит необходимые предметы оптового торга, которые мануфактурными нациями, более ее богатыми, принимаются в обмен за мануфактурные изделия, если только эти предметы не представляют затруднения при перевозке, пока сушествует на эти предметы продолжительный спрос, пока этот спрос способен увеличиваться пропорционально возрастанию производительных сил земледельческой нации и пока он не прерывается ни войной, ни иностранными торговыми ограничительными мерами. Но раз недостает одного из этих условий или какое-либо из них прекращается, указанное влияние внешней торговли или приостанавливается, или даже часто вызывает значительное и продолжительное ретроградное движение.

Особенно вредно отзывается в этом отношении колебание заграничного спроса в том случае, когда вследствие войны, неурожая, недостатка в заграничном привозе или вследствие других подобных обстоятельств у мануфактурной нации является потребность в большом количестве пищевых продуктов и сырья вообще или в иных предметах оптового торга в частности и когда, затем, вследствие заключения мира, хорошего урожая, увеличившегося ввоза из других стран или вследствие законодательных мер этот спрос в значительной степени снова прекращается. Если это влияние продолжается только короткое время, то земледельческая страна может извлечь из этого некоторую пользу; но если оно продолжается в течение нескольких лет или в течение целого ряда лет, то оно начинает регулировать все отношения земледельческой нации и ведение частных хозяйств. Производитель привыкает к потреблению, и те удовольствия, которые при других обстоятельствах он оттолкнул бы как роскошь, становятся для него настоятельной потребностью. Увеличение дохода и ценности его земельной собственности позволяют ему приступить к улучшению обработки земель, предпринимать постройки и делать приобретения, чего он без этого никогда бы не сделал. Покупки и продажи, арендные договоры и займы заключаются им пропорционально увеличению земельной ренты и ценности земли. И само государство не остановится перед увеличением в расходах пропорционально увеличению благосостояния частных лиц. Но если такой спрос внезапно прекращается, то это нарушает равновесие между производством и потреблением, между упавшей в цене недвижимой собственностью и долговыми обязательствами, залогом которых она является и сумма которых не уменьшается, между денежной арендной платой и денежной доходностью земли, между государственными доходами и расходами, а результатами всего этого являются банкротства, затруднения, упадок энергии, и нация начинает отставать в экономическом, равно как в нравственном и политическом развитии. Таким образом, земледельческое благосостояние, как организм под влиянием опиума и крепких напитков, возбуждается лишь на один момент и ослабляется на целую жизнь — это Франклинова молния, блестяще освещающая предметы на мгновение с тем, чтобы потом погрузить их в непроглядную тьму ночи.