– Мне, если можно, кого-нибудь из французских символистов.

Она растерялась.

– Конечно, если есть, можно, но я не знаю, есть ли. Я просто не знаю, кто такие французские символисты.

Она сказала это с сожалением.

– Вы можете пройти и сами посмотреть.

После Вячеслав Михайлович сказал мне, что первый раз увидел, что она кого-то допускает в свое книжное царство.

К книгам она относилась бережно, подклеивала, оборачивала, протирала пыль, защищала от солнца и сухости (расставляла у батареи полулитровые банки с водой), но читала мало. Кажется, у нее не было никакой специальности. Сразу после школы вышла замуж за офицера, увезшего ее в эту глухомань.

Я нашел Валери и Малларме. Вячеслав Михайлович говорил мне потом, что видел, как она читала книги, которые прочел я. Тогда я уже не удивлялся.

Пора рассказать о главном герое, точнее, жертве. Но сначала – подробности о моей работе.

Итак, глухой лес. За бетонной стеной – каменное здание без единого окна. Здание высокое, выше сосен, на крыше покоится каменный белый шар, и ночью, во тьме, кажется, что он висит в пустоте, будто планета, удивительно приблизившаяся к Земле. Этот каменный шар – антенна, связанная с искусственным спутником в космосе. Спутник фотографирует поверхность Земли. Наша задача – расшифровать сигнал, посылаемый спутником, то есть воссоздать изображение (примерно то же делаю я сейчас – воссоздаю). Думаю, то, что я рассказываю, не составляет и не составляло тайны для иностранных разведок. Разве что методы шифровки и дешифровки сигналов.

В работе участвовало множество людей, военных и гражданских, техников, программистов, математиков. Задача каждого была узко ограничена, настолько узко, что понять из этой щели общую картину было невозможно.

Мы предъявляли пропуска при входе на территорию, при входе в само здание и при выходе из здания и с территории. Коридоры были покрыты мягким линолеумом, стены выкрашены масляной краской. Их украшали плакаты и лозунги, рожденные еще в тридцатые годы:

"Болтун – находка для шпиона", "У стен есть уши", "Язык твой – враг твой". Чтобы пройти в машинный зал, требовалось надеть тапочки и белый халат.

Рабочие записи велись в специальных общих тетрадях. Хранились они в сейфе, к которому имел доступ Вячеслав Михайлович – мой непосредственный начальник. Он выдавал мне мою тетрадь в начале смены и забирал в конце. Иногда я позволял себе в этой тетради посторонние записи. Замечания о погоде и даже о событиях.

Вячеслав Михайлович был нелюбопытен, а кроме него, никто в сейф доступа не имел.

Я перелистал эту тетрадь, когда уже все произошло, и нашел запись о том совещании. Запись делает мою реконструкцию почти точной.

Совещание долго не начиналось. Полковник читал бумаги за своим большим столом. Мы все, человек около двадцати, сидели тихо.

Иные поглядывали на часы.

– Это всегда так? – шепотом спросил я Вячеслава Михайловича. Я впервые был на совещании и не знал обычая.

– Нет. Мы просто ждем человека, довольно странного. Впрочем, сами увидите.

– Если дождемся, – прошептал молодой офицер, сидевший с нами рядом на жестком стуле.