Вы скажете - страсть коллекционера? Или причуда богатого?
Ни фига. У Миши есть более насущные проблемы: квартира, машина, о которой он давно мечтает.
Другие работники нашей фирмы, получая примерно те же деньги, давно все это купили.
Миша приобрел только пристрастье к алкоголю. И теперь пытается бороться с этой напастью.
Одна история с ювелирным магазином чего стоит. Когда Миша купил две большие "печатки", золотой крест и цeпочку толщиной в полпальца.
Кто-то, не помню, кто, из моих знакомых, рассказывал, что видел Шушарина во время его покупок. И что Шушарин производил впечатление спятившего человека, крутя золотые вещицы в руках. Что сам он себе казался чем-то вроде властелина мира.
И у меня нет основания не верить этим рассказам, потому что что-то подобное я и сам замечал за Мишей.
Ну, а после посещения магазина, как потом выяснилось, Миша напился. Поймал тачку и поехал кататься по ночному городу. Заметим, его ночному городу, только его, - по которому он любил бродить в дни своей одинокой юности.
К утру честно расплатился с шофером - цeпочкой и крестом в придачу. Потому что, как объяснил потом Миша, "шеф" ностальгировал вместе с ним.
Опохмелился в колхозном поселке, у какой-то немыслимой "синевы". И, конечно, лишился там остатков своего золотого запаса.
Не прошло и двух дней после зарплаты, прибегает ко мне: "Юрок! Дай взаймы!".
Я его спрашиваю: "А где твои?".
"Нет", - говорит он и прячет глаза. И я понимаю, что он в очередной раз все пропил.
Но тут с ним происходит следующая, типично шушаринская, метаморфоза. Швыряние денег на ветер перерастает в другую крайность - Миша начинает экономить каждую копейку, отказывая себе буквально во всем.
Ест супы из пакетов. Курит самые дешевые и вонючие сигареты, отравляя все помещения офиса.
- Ты что, не можешь купить нормальные сигареты? - спрашиваю я у него. Будто наказываешь себя таким образом.
- Я таких денег еще не заработал, - на полном серьезе отвечает он.
Дома в каждом углу у него есть "нычки", то есть места, где он прячет сам от себя вещи.
Вот он пошарил рукой на шифоньере и обнаружил там, скажем, пачку "Мальборо" и обрадовался этому событию.
Перебрал книги на книжной полке и нашел сдачу, "закуркованную" им после одного из посещений магазина. И опять себе сюрприз сделал.
Как-то я спросил у него:
- Что значат твои "нычки"? Откуда у тебя эта страсть к ним? Знаю, что в твоем загашнике имеется история по этому поводу.
Миша, помнится, тогда пристально посмотрел на меня. Понял, что я смеяться не буду. И рассказал мне свою историю.
- Я сам задумывался, откуда это во мне. И, в конце концов, понял. Все началось с куклы, которая у меня была в детстве.
- А почему с куклы? Ты же рос мальчиком, - деликатно, чтобы не "спугнуть" Шушарина, спросил я.
- Не знаю, - ответил он.- Но кукла была моей любимой игрушкой. Я ставил ее в ворота, когда играл дома в хоккей. Стрелял в нее из самострела. У нее не было волос на голове. И вся она была измазана чернилами.
И вот однажды родители решили мне купить новую куклу, раз уж моей любимой игрушкой была кукла. У нее, помнится, закрывались и открывались глаза. Но мне она не нравилась.