- Самую малость, - грустно усмехнулась Кира. - Надо, чтобы Яков захотел. И замуж меня взять, и с фронта в тыл уйти.
- Так сделайте так, чтобы захотел! - не сказал, выплюнул император.
Его настроение менялось так быстро, что и не уследишь.
- Я... - Как ни странно, но такой резкий поворот разговора лишил ее слов. Она просто не знала, что сказать. - Я...
- Да, вы! - кивнул император. - И не делайте вид, что не понимаете!
Но она, и в самом деле, не понимала. Вернее, кое-что понимала, но отнюдь не все.
- А почему?.. - все-таки попробовала кое-что уточнить.
- Потому что силой не вышло! Пробовал! - Иван взял графин и наполнил рюмки по новой. - Ну что, мне его в крепость сажать, чтобы не летал?
- А почему без звания и наград? - спросила Кира.
Впрочем, ответ был очевиден, могла и не спрашивать.
- Сбить русского летчика и само по себе честь, - объяснил император очевидное. - А ну как в кокпите истребителя сам князь Курбский, а?! Рюрикович, удельный князь, родич императора...
- Но ведь другие летают...
- Летают, но не удельные князья и не принцы крови, - возразил император. - А если и появляются на передовой, то не под своим именем. Правило одно для всех, Кира Дмитриевна, и для авиаторов, и для моряков, и для бронеходчиков. Это мы в первый год войны героев из себя строили, а нынче, сами знаете, просто воюем. Такова жизнь.
- Но есть ведь и другие женщины...
- Были, - пыхнул папиросой император. - Но ничего хорошего из моих матримониальных усилий не вышло. Еще хуже стало. Князь не мальчик, да и память у него долгая...
"Что же ты такое ему сделал, ваше величество, что теперь со мной вынужден о таком говорить?"
- Но он же знает, что мы сейчас говорим...
- Знает, - согласился император. - И спросит. Но нам и скрывать, собственно, нечего. Я вас, Кира Дмитриевна, расспрашиваю о положении на фронте, о войне в воздухе, то да се. Вы же ас, и на войне чуть не с первого дня... Согласны?
- Согласна. - А что еще ей оставалось сказать?
Однако, если на чистоту, то Кира была совсем не уверена, с чем именно она согласилась. Не знала, и думать не хотела. Тем более, обсуждать. Но и Яков... Что ж, Яков ее об этом разговоре так и не спросил. Ни в тот день, ни назавтра, ни, когда возвращались на базу.
Лишь ближе к вечеру десятого дня их нечаянных каникул, когда сидели в том же кабаке, где все, собственно, и началась, он посмотрел ей прямо в глаза, и вдруг спросил:
- Что скажешь?
- Что скажешь? - спросил Яков после долгой паузы.
- Полагаешь, должна что-то сказать? - как ни странно, она сразу поняла, о чем он спрашивает.
- Ничего ты не должна, - покачал он головой. - Я просто спросил.
- Он хочет, чтобы ты вернулся. - Простые слова, а дались с трудом.
- А ты, Кира? Чего хочешь ты?
"Он что, мысли читает?"
Возможно, что и так. Но могло случиться, что Яков просто знает. И не важно откуда. Не суть, как узнал. Узнал. Знает. Спрашивает. Задал вопрос. И вопрос кажется вроде бы несложным. Но это не так, потому что вопрос совсем не о том, о чем Кира говорила с императором.
"Что такое любовь? - Вот о чем спросил ее Яков. - Кто я для тебя, и на что ты готова пойти, ради меня?"