— Вперед! — приказал Карталон.

И африканские пехотинцы, подняв щиты, бросились в последнюю атаку на римские порядки. Марцелл, несмотря ни на что тоже не хотел отступать. Его легионеры не стали ожидать, а также устремились навстречу врагу, повинуясь приказу командиров. Но, этот бой был недолгим. Финикийцы быстро остановили римлян, смяв их строй, и стали теснить вниз. И скоро всем солдатам стало ясно, что бой проигран Марцеллом окончательно. Пойманный зверь выскользнул из клетки и поразил охотника.

Выбив щит из рук противника, Федор рубанул фалькатой легионера по плечу, но изогнутый клинок соскользнул с панциря и разрубил вены на шее солдата. Обливаясь кровью, римлянин упал на камни. А Федор увидел, что стоит в нескольких метрах от самого Марцелла, который только что заколол, одного за другим, четырех финикийских пехотинцев, пытавшихся окружить и пленить его. Старый сенатор прыгал меж камней с ловкостью обезьяны, ни в чем не уступая ни более молодым солдатам своей армии, ни солдатам противника. Это был опытный боец, сила которого не растратилась с возрастом. Встряхнувшись, Чайка вскинул фалькату и бросился вперед.

Их клинки скрестились. Федор наносил удар за ударом, наступая. Марцелл сначала оборонялся, не видя лица нападавшего, которое Федор, то и дело прикрывал щитом. Но, изловчившись, сенатор выбил щит из рук карфагенского воина, и снова скрестив с ним клинки, вдруг узнал его.

— Ты?!! — Марцелл сначала даже отпрянул, на миг, опустив клинок, — в армии Ганнибала! Предатель!

— Да, я давал присягу на верность Риму, — подтвердил Федор, тоже чуть опуская клинок фалькаты, и отступая на шаг, — но ты избавил меня от нее.

Федор бросил быстрый взгляд по сторонам. Со всех сторон к ним бежали люди. Римский центурион с десятком солдат, чтобы спасти Марцелла. И Карталон с финикийцами, чтобы помочь Федору захватить его. Надо было быстрее выяснить отношения.

— Куда ты дел Юлию? — спросил Федор, сплюнув на камни, — скажи, Риму все равно скоро конец. Подумай о жизни дочери.

— Хочешь, чтобы она стала рабыней Ганнибала? — спросил сенатор, делая шаг вперед, и лицо его исказила ненависть, — Или, может быть, твоей? Нет. Я лучше убью ее сам, но ты никогда ее не получишь! Безродный выскочка!

И Марцелл сделал молниеносный выпад, на который Федор не успел отреагировать. Бедро пронзила резкая боль. Командир двадцатой хилиархии упал на одно колено, едва успев отразить второй удар, направленный уже в голову.

— Никогда, — шипел Марцелл, замахиваясь в третий раз, — Никогда ты не увидишь Юлию! Умри, предатель Рима!

Но Федор отбил и этот удар, а затем нанес свой. Однако, сенатор отскочил назад, и острие фалькаты разрубило воздух, пройдя в сантиметре от его живота. Закончить им не дали. Подскочил Карталон и бросился на Марцелла, но на его пути уже стоял римский центурион. В завязавшейся между ними драке сам Марцелл отступил.

Стоя в луже крови на одном колене, в бессильной ярости Федор сжимал рукоять фалькаты и смотрел, как сенатор, окруженный центурией легионеров, спустился с холма и теперь быстро уходил по дороге в сторону Теана. Не прошло и десяти минут, как в наступивших сумерках силуэт Марцелла растворился вовсе, пропав из вида за поворотом дороги, что петляла между скал. А на этом месте остался лишь отряд римской пехоты, прикрывавший отступление.