Шарлин принесла ему кофе.

— Ты выглядишь уставшим, — заметила она.

Зазвонил телефон. Их взгляды встретились, разделив надежду. Трэвис ответил.

— Алло? Отец! Рад слышать тебя. Я слышал, ты неподалеку. Может, мы могли бы встретиться? Я могу взять пару дней отпуска и слетать в Нью-Йорк, что скажешь? А, понятно. Что ж, в таком случае… — донесся до Шарлин голос Трэвиса.

«Чертов Эймос Фэлкон! — с раздражением думала она. — Будь он проклят за то, что посмел ранить Трэвиса».

Разговор был окончен. Трэвис так и сидел на диване, будто слишком устал, чтобы когда-нибудь снова пошевелиться.

— Что случилось? — спросила Шарлин, собираясь присесть рядом.

— Он возвращается в Монте-Карло, — ответил Трэвис тусклым голосом. — Он позвонил мне из аэропорта.

— Черт бы его побрал! — не выдержала Шарлин.

Трэвис пожал плечами:

— Я для него ничего не значу. Зачем ему притворяться в обратном? Ладно, все. Пора быть реалистом. Я, пожалуй, пройдусь. Не жди меня.

— Можно я пойду с тобой? — тихо спросила Шарлин.

— Нет, тебе не придется по вкусу такое времяпрепровождение.

— Эй, будь осторожен! Если ты закончишь вечер в ночном клубе с какой-нибудь потаскушкой, это будет для тебя гораздо разрушительнее, чем ты думаешь.

— Никаких женщин, я обещаю, только…

— Только целое море выпивки, да? — догадалась Шарлин.

— Ну, разве что самую малость.

Она не могла оставить его одного в таком состоянии! На этот раз он будет потакать своим слабостям, все больше и больше. Враги будут наготове. Все, кто хочет уничтожить его, сойдутся в одной точке.

— Ни за что! — воскликнула Шарлин, удерживая его. — Даже не вздумай уйти!

Но Трэвис мягко высвободился из ее рук.

— Я ухожу, — сказал он. — Я знаю, ты желаешь мне добра, но я не могу вечно прятаться за твоей спиной.

— Трэвис, не делай этого. Это опасно, — почти умоляла она.

— Это как раз по мне. Мужчина имеет право иногда себя плохо вести.

— Конечно, имеет, — согласилась она. — И ты можешь вести себя так плохо, как ты только захочешь. Но только здесь, со мной. Никаких свидетелей. А если меня кто-то спросит, был ли ты плохим мальчиком, я буду безбожно врать.

— Не пытайся меня контролировать, Шарлин.

В отчаянии она так и осталась сидеть на диване, подперев голову руками. Это должно было произойти. Она ничем не может ему помочь.

— Ладно тебе, не делай из мухи слона, — сказал Трэвис, сидя рядом с ней. — Я ненадолго. Может, пришло время вырваться из-под твоей опеки? Эй, ты что, плачешь?

— Нет, — хрипло проговорила она.

— Нет, плачешь. Со мной все будет в порядке, — пообещал он.

— Пожалуйста, — прошептала Шарлин. — Прошу тебя, не делай этого. Они будут ждать тебя.

— Тебе не кажется, что тут попахивает паранойей?

— Да, я параноик. Но иногда паранойя — абсолютно правильная вещь. Пожалуйста, Трэвис, не ходи. Я не пытаюсь контролировать тебя. Я пытаюсь помешать тебе все потерять.

— Я не…

— Потеряешь, потеряешь! — Шарлин не дала ему договорить. — О господи, как ты можешь спустить все в трубу? Пожалуйста… Прошу тебя…

Ее захлестнуло ощущение собственной беспомощности. Поведение его отца лишило Трэвиса присутствия духа, вселяя в него саморазрушение так, что только мятеж может успокоить его дух. Он заплатит за это высокую цену, и она, поклявшаяся защищать его, ничего не могла сделать. Ее рыдания становились все безутешнее.