— Как думаешь, нас кто-нибудь видел? — спросил Билл.

— Если кто видел, сюда бы, наверно, уже легавых понабежало.

— А как думаешь, район обыскивать будут?

— Каким образом? Ломиться в двери в такое время и спрашивать: «Нет ли у вас покойника, случайно?»

— Блин, наверно, ты прав.

— Конечно прав, — ответил Тони, — но все равно интересно, каково было парням: приходят, а тела нет. Весело, наверно.

— Ага, — подтвердил Билл, — наверно.

— Ладно, весело или нет, но жмурик у нас. Во какой, на кровати валяется.

Они посмотрели на штуку под простыней, выпили еще.

— Интересно, он сколько уже труп?

— Недолго, наверно, я так думаю.

— А интересно, когда они застывать начинают? А воняют когда?

— Этот ригор-мортис не сразу бывает, я думаю, — сказал Тони. — А вонять начнет довольно скоро. Как мусор в раковине. Мне кажется, кровь им только в морге спускают.

И вот два алкаша глотали себе мускатель и дальше; временами даже забывали о трупе и беседовали о другом, смутном и важном, даже не умея толком выразить мысли. Затем беседа неизменно вращалась к покойнику.

Тело лежало на месте.

— Чего с ним будем делать? — спросил Билл.

— Поставим в чулан, когда застынет. Когда несли, у него все еще болталось. Вероятно, полчаса назад умер или около того.

— Так, ладно, ставим в чулан. А что дальше будем делать, когда вонять начнет?

— Я об этом еще не подумал, — ответил Тони.

— Так подумай, — сказал Билл, начисляя себе щедрой рукой.

Тони попытался подумать.

— А ведь знаешь, мы же в тюрьму за это сесть можем. Если нас поймают.

— Ну дак. И?

— Н-ну, мне кажется, мы сделали ошибку, только уже поздно.

— Слишком поздно, — отозвался Билл.

— Поэтому, — подытожил Тони, щедро начисляя себе, — раз уж мы с этим жмуриком тут застряли, можно хоть поглядеть на него.

— Поглядеть?

— Ну, поглядеть.

— А очко не взыграет? — осведомился Билл.

— Фиг знает.

— Ссышь?

— Ну. Меня к такому не готовили, — сказал Тони.

— Хорошо. Ты тянешь простыню, — решил Билл, — только сперва мне налей. Наливай, а потом тяни.

— Ладно, — согласился Тони.

Наполнил стакан Билла. Подошел к кровати.

— Ну все, — скачал Тони, — ПОЕХАЛИ!

И содрал с тела простыню через голову. Глаз он не открывал.

— Боже ПРАВЕДНЫЙ! — произнес Билл. — Это же баба! Молодая!

Тони открыл глаза.

— Ага. Была молодой. Господи, ты посмотри на эти волосы, светлые, аж задницу прикрывают. Но УМЕРЛА! Кошмарно и окончательно умерла, навсегда. Вот невезуха! Я такого не понимаю.

— Как ты думаешь, ей сколько было?

— Да не похожа она на мертвую, — сказал Билл.

— Тем не менее.

— Посмотри только, какие сиськи! Какие ляжки! Какая пизда!. Во пизда: по-прежнему как живая!

— Ага, — сказал Тони. — Про пизду знаешь, как говорят: первой появляется, последней уходит.

Тони подошел к пизде, потрогал. Приподнял одну грудь, поцеловал эту чертову дохлятину.

— Так грустно, все так грустно — живем всю жизнь, как идиоты, а в самом конце подыхаем.

— Трупы нельзя трогать, — сказал Билл.

— Она прекрасна, — ответил Тони, — даже мертвая, она прекрасна.

— Ага, только будь она живой, на такую шантрапу, как ты, даже бы не глянула. Сам же знаешь.