официант извлек член, водрузил на раковину и начал плескать на него холодной водой.

Бар уже закрылся, им еще до меблирашек тащиться, а тут на тебе — катафалк прямо на улице, где Желудочная Больница стоит.

— Мне кажется, сегодня — ТА САМАЯ ночь, — сказал Тони. — Я уже в крови это чую, вот те крест!

— Какая та самая ночь? — переспросил Билл.

— Смотри, — сказал Тони. — Мы уже хорошо выучили расписание. Давай стырим одного! Какого хуя? Или кишка тонка?

— Ты чё, с дуба рухнул? Думаешь, я зассал, потому что этот морячок надавал мне по сраке?

— Я этого не говорил, Билл.

— Да ты сам ссыкло! Да я тебе вломлю как нефиг делать…

— Ага. Я знаю. Я не про это. Я в смысле, давай жмурика стырим прикола ради.

— Ёбть! Да хоть ДЕСЯТЬ жмуриков!

— Постой. Ты сейчас назюзюкался. Давай подождем. Мы знаем расписание. Мы знаем, как они работают. Мы ж каждую ночь следили.

— А ты, значит, не назюзюкался, а? Да у тебя иначе бы ОЧКО взыграло!

— Тихо ты! Смотри! Нот идут. И жмурик с ними. Бедолага какой нибудь. Смотри, простыню ему на голову натянули. Грустно.

— Да смотрю я, смотрю. Еще как грустно…

— Ладно, мы знаем расписание: если жмурик только один, они его закидывают, перекуривают и уезжают. А если двое, дверцы в катафалке они оба раза не станут запирать. Настоящие четкие мальчонки. Им все это обрыдло. Если жмурика два, одного они оставляют на каталке за машиной, заходят внутрь и вывозят второго, а потом обоих закидывают. Мы сколько ночей за ними наблюдали?

— Фиг знает, — ответил Билл. — Шестьдесят уж точно.

— Ладно, вот у них один жмурик уже есть. Если сейчас вернутся за вторым, этот — наш. Не обосрешься, если они сейчас за вторым пойдут?

— Обосрусь? Да у меня кишка потолще твоей!

— Ладно, тогда смотри. Сейчас узнаем… Оп-ля, поехали! За вторым пошли! — сказал Тони. — Хватаем?

— Хватаем, — ответил Билл.

Они рванули через дорогу и схватили труп за голову и ноги. Тони досталась голова — прискорбный отросток, туго обмотанный простыней, — а Билл держал пятки.

Потом они неслись по улице, и чистая белая простыня развевалась на трупе по ветру: иногда проглядывала лодыжка, иногда — локоть, иногда — полная ляжка, а затем они взбежали по парадным ступенькам меблированных комнат, допыхтели до двери, и Билл сказал:

— Господи ты бож мой, у кого ключ? Меня трясет чего-то!

— У нас мало времени. Эти уроды скоро второго жмурика вынесут! Кидай его в гамак! Быстро! Надо этот чертов ключ найти!

Они швырнули труп в гамак. И тот раскачивался в лунном свете — взад-вперед, взад-вперед.

— А может, назад отнесем? — спросил Билл. — Господи боженька, царица небесная, назад его что, нельзя?

— Времени нет! Слишком поздно! Нас засекут. ЭЙ! ПОГОДИ! — вдруг завопил Тони. — Я ключ нашел!

— СЛАВА ТЕ ГОСПОДИ!

Они отперли дверь, сгребли эту штуку с гамака и помчались вверх по лестнице. У Тони комната ближе. Второй этаж. Труп довольно гулко стукался о стену и перила.

Они дотащили его до двери Тони и разложили на полу, пока Тони нашаривал в карманах второй ключ. Потом дверь открылась, они плюхнули труп на кровать, зацепили в холодильнике галлон дешевого мускателя, хлопнули по полстакана, возобновили, вернулись в спальню, уселись и посмотрели на труп.