Глазьев положил рюкзак на колени и оперся на него руками.

Я заметила, что школьный рюкзак у паренька дорогой, кожаный, на одном из карманов рисунок: старинная машина, на крыше которой установлен современный спортивный велосипед. Мне бы бабушка никогда не разрешила с такой вещью ходить на уроки. Афанасия Константиновна любила говорить: «Не следует хвастаться ценными приобретениями, это неприлично». Но я росла в иные времена, ходила на занятия в форме, в коричневом платье с черным передником, держа в руке дерматиновый портфель. А моим одноклассникам и в голову не пришло бы нарядиться, как Сергей, в рваные джинсы, пуловер с портретом семейки Симпсонов и голубые кроссовки.

— Красивый у тебя рюкзачок, — похвалила я.

— Суперский, — согласился мальчик, — сегодня только на антресолях нашел. Утром собирался в школу, смотрю, а у сумки ручка отвалилась. Полез под потолок, там у мамы полно всего лежит, и вон чего в самом дальнем углу отрыл. Все в классе обзавидовались. И откуда у матери такая крутая штука? Вечером спрошу, где она рюкзак взяла и чего ради на антресоль засунула.

Помолчав немного, Сережа снова заговорил о подруге, наконец ответил на мой последний вопрос.

— Не-а, я к Любе не заходил. У меня тогда опекаемый был, Вова из первого класса, я с ним постоянно занимался. Позвонил Любаше в обед, она рассердилась: «Отстань! Температура жарит, голова болит, я легла спать. Не мешай и не приезжай, точно вирус подцепишь». Мама тете Рите тоже звякнула, а та ей про болезнь Любы спела. Я подумать не мог, что они вдвоем лгут. До этого Любаша всегда мне только правду говорила, я о ней все-все знал. Когда полиция в школу пришла…

Сергей опять замолчал.

— Прости, что напомнила тебе о тех днях, — смутилась я, — очень надеялась, что Ермакова поделилась с тобой, где она раздобыла миллион долларов.

Глазьев уставился на пруд.

— Может, кредит взяла?

— Несовершеннолетней девочке, не работающей, не имеющей личной собственности, ни один банк даже тысячи рублей не даст, — произнесла я. — Любаша никогда не рассказывала о дедушке?

— Об Алексее Константиновиче? — удивился Сережа. — Он давно умер, утонул, мы еще в школу не ходили. Но я его немного помню — веселый такой, добрый. Однажды мне набор солдатиков подарил — сто пятьдесят штук, Бородинское сражение. До сих пор у меня хранятся. Жаль, что Алексей Константинович погиб.

— И с Надеждой Васильевной ты знаком?

— Она хорошая, — заулыбался мальчик. — Когда вы с ней впервые встретитесь, подумаете, что она мрачная. Тетя Надя молчит, разговаривает мало. Она другая, чем моя мама, людей всегда полным именем называет, ко мне обращалась «Сергей», даже когда я маленьким был. Но она очень внимательная, поздравляла с днем рождения и с Новым годом. Мы с Любой раньше часто к ней приходили. Люба очень бабушку любила, хотела тоже стать химиком, даже просила мать перевести ее в колледж, где готовят на химфак. А тетя Рита скандал закатила: «Не позволю гробить здоровье, станешь всякую гадость в пробирках нюхать, астму получишь. И кому химики нужны? Они нищие! Ты японский с шести лет зубришь, говоришь прекрасно, впереди дорога в Токийский университет». Любаша с мамой поругалась, убежала к бабушке жить. Но через неделю вернулась и про химию уже молчала, продолжала японский усиленно учить. Я ее подначил: «Ты чего, передумала реактивы из склянки в склянку переливать?» И услышал в ответ: «Надоела химия, ну ее». Я удивился: «Ты же так хотела работать с бабой Надей». А Любка как заорет: «Чего пристал? Хотела да перехотела. Надоело! Палец обожгла реактивом у старухи на работе. Мама права, нечего дрянью заниматься!» Странно мне было слышать это — раньше Любаша никогда бабушку «старухой» не называла, а руки и прежде калечила, когда опыты ставила. Потом я понял: они поссорились. Больше Любаша к Надежде Васильевне не ездила, вообще о ней говорить перестала. Мне интересно было, чего бабка с внучкой не поделили, но я молчал. Я не удержался, спросил, так Люба меня чуть по стене за любопытство не размазала: «Не лезь, куда не просят!» А потом вдруг заплакала: «Не сердись, нет у меня сил на разговор. После, когда все дома уладится, расскажу про старуху. С ума от скандалов схожу. Мама все время рыдает. Она отца любит, но простить его не может. Развелась с ним, а сама жалеет. С Феней мне теперь дружить сложно из-за тети Лиды, и мы же в другой конец города переехали, чтобы в школу успеть, приходится в пять вставать. Мама говорит, что квартиру из-за денег на бизнес продала, а я думаю, в нашем переезде Лидка виновата».