Одной из последних его «бизнес-идей» было натаскивание собаки породы пагль на поиск трюфелей. Кто-то уверил его, что Мафи легко найдет в лесу заросли драгоценных грибов, а Игорь легко продаст их за огромные деньги владельцам ресторанов, и предложил Гарику приобрести у него пса за крупную сумму. Естественно, Мафи оказалась не способна к подобной работе, да и не растут трюфели в Подмосковье. Игорь обозлился на собаку, которая, на беду, обладает шкодливым характером, и непонятно, какая судьба ждала бы безобразницу. Мафи пожалела я, и теперь она живет в Ложкине, получив статус собаки хозяйки дома. А в голову Гарику, похоже, залетела очередная «гениальная» идея, но вот только у маменьки опустел кошелек…

Зоя Игнатьевна приняла мое молчание за знак согласия и крикнула:

— Игоречек! Дорогой!

— Что надо? — неласково спросил сын, всовываясь в столовую.

— Дашенька жаждет поговорить о твоем антикварном бизнесе, — засуетилась старушка. — Иди к нам, объясни свою задумку.

— Сейчас принесу нужное, — ажитировался Гарик и умчался.

Вскоре из глубины дома раздался громкий звук, словно кто-то уронил нечто тяжелое, затем донесся лай собак, сопровождаемый сердитым криком ворона Гектора.

— Дорогой, что случилось? — забеспокоилась Зоя Игнатьевна.

— Все в порядке, мамуль, — заверил сынок, втаскивая в комнату большую сумку и водружая ее на стол. — Вот! Уникальный экземпляр. Сейчас продемонстрирую.

— Ну, я поехала на работу, — подхватилась его маман, — вы уж тут вдвоем детали обсудите.

Я попыталась отвертеться от беседы с Игорем:

— Я очень тороплюсь, надо пообщаться с Маргаритой и Эвелиной, сотрудницами агентства «Стрела Амура», которые занимаются организацией нашей с Феликсом свадьбы.

— Мне много времени не понадобится, — пообещал Игорь, расстегивая на саквояже молнию. — Вот, ядро Рылькина.

— Кого? — спросила я, увидев черный шар на ржавой железной цепи.

— Рылькина, — повторил Гарик.

— Это кто такой? — изумилась я. — И зачем ему понадобилось ядро?

Игорь выпучил глаза.

— Ты в школе училась? Про покушение на царя слышала? Рылькин хотел его убить, но не вышло.

— Вероятно, ты имеешь в виду декабриста, поэта Кондратия Федоровича Рылеева, — вздохнула я. — Он был одним из руководителей восстания на Сенатской площади в тысяча восемьсот двадцать пятом году. Группа дворян, в основном офицеров гвардии, пыталась не допустить восшествия на трон императора…

— Нет, я про Рылькина говорю, — перебил Гарик. — Его звали… сейчас сопроводительный документ покажу… где же он… Ага, во! Ксенофонт Рылькин родился в одна тысяча триста девятом году. Через двадцать один год он покусился на… на… Вот же пишут неразборчиво! На Ивана Калиткина, вроде такая у царя была фамилия, тут еще цифра стоит, то ли один, то ли четыре, почерк неразборчивый.

— Иван Первый по прозвищу Калита? — осенило меня.

— Точно! — обрадовался Гарик. — Рылькин хотел его задушить, напал на царя, когда тот купался, начал топить, но верный слуга Ивана Юрий Коротконогий спас правителя.

— Наверное, Юрий Долгорукий, — усмехнулась я. — Но он никогда не был лакеем, он князь, сын Владимира Мономаха, считается основателем Москвы. И Долгорукий никак не мог желать смерти Калите, потому что умер в тысяча сто пятьдесят седьмом году в Киеве, задолго до рождения Ивана Первого.