– Вот это да. – У Варенцовой, совершенно спокойно слушавшей про апокалиптические эксперименты, в этом месте вдруг округлились глаза. Впрочем, она тут же вернула деловой тон: – Так, с американцами ясно. А что у нас? Насчёт догнать и перегнать?..
– Перегонять Америку нам нельзя, – улыбнулся Петя, – увидят наш голый зад… Слышала про эпопею по размагничиванию кораблей? Всё почти как у проклятых, и тоже не абы кто возглавлял – Крылов, Иоффе, Курчатов… Так вот, размагничивание – это официально, а на деле «Элдриджей» у нас была чуть не эскадра, вот тут они перечислены. Следующим этапом куда-то запичужили бронепоезд «Красный»… в коммуне остановка, вот только где она, та коммуна… Потом, конечно, тоже занимались вовсю, но здесь уже засекреченность страшная, не подберёшься… Ну и апофеоз – тоже почти как в Америке, видимо, закономерный в плане фундаментальной науки. Исследовательский радиокомплекс «Сура». Нижегородская область. Сугубо мирный, естественно.
– Кстати, о «Суре», – кивнула Варенцова. – Надо откорректировать Наговицыну легенду. Пусть он просит у Панафидина красную ртуть не на подрыв кремлёвского бункера и секретного метро, а на ликвидацию «Суры». И намекает не на чеченцев, а на арабов из «Флейты небес». Чует моя душенька, если Панафидин на HAARP дал… чем «Сура» хуже? Одни и те же яйца, только в профиль.
– Ясно, – нахмурился Седов. – Ясно… бегу к Наговицыну. Разрешите идти, товарищ подполковник?
В глубине души он был недоволен. Существуй на свете хоть какая-то справедливость, пошёл бы к Панафидину сам…
– Идите, – тоже перешла на строгое «вы» Оксана, но, как только за Петей закрылась дверь, улетела мыслями весьма далеко от красной ртути и глобальных проблем.
«Значит, говоришь, гадюшник, рыжий кот, обрезанный мудрец и монеты в лапы? Ну и ну, чудеса… Ай да Тихон, ай да поганец…»
Песцов. Свидание у памятника
Он уже понимал, что на службу завтра ему не идти, и, когда утром, ни свет ни заря, запищал телефон, – схватил трубку, догадываясь, откуда звонок.
– Семён Богданович, никак ты? – отдалось в ухе. – Ну что ли, касатик, здравствуй. Это касаемо домика-пряника, служивый сказал, ты, дескать, согласный… А коли так, надо бы потолковать. Душевно, келейно, с глазу на глаз. Ты как, голубь, не против?
Голос, даром что старушечий, был какой-то фатовской, ёрнический, исполненный незлобивой иронии. Словно опытная периферийная потаскуха беседовала с пока ещё невинным клиентом.
– Не против, – ровным голосом ответил Песцов и сел на кровати. – Где, когда?
– По левую руку от перепутья, где вчерась ты не разминулся с «зубилом», есть палисадник. А в ём памятник. Чугунный. Так вот по правую руку от статуи, ежели к ней повернуться задом, стоят лавочки. Будь на самой крайней через час… Ну что, голубь мой, осознал? Тогда лети себе. Я твою физию знаю, подойду. Вот тогда-то мы с тобой… душевно, келейно… Давай.
И голос в трубке умолк.
Песцов посмотрел на часы…
С учётом расстояния и неизбежных утренних пробок получалось, что времени у него было всего ничего. Пришлось на скорую руку глотнуть кофе и обойтись без душа, а в качестве зарядки использовать марш-бросок до стоянки…