Адриана потерла холодную, как камень, руку.

— Ради этой красоты? Возможно, придет время, и я все пойму, а пока…

— Думаю, ты уже поняла. Твоя собственная жертва свидетельствует о том.

Адриана удивленно посмотрела на нее:

— Моя жертва? Какая жертва? Я просто делала выбор. Но за мой выбор платили другие.

— Надеюсь, ты не собираешься снова распускать нюни.

Адриана покачала головой:

— Не буду, ты права. Мой сын умер во имя прекрасного будущего. Эркюль отдал жизнь за более совершенный мир. Господи, и я сделаю все, чтобы их смерть не стала напрасной. Поэтому я попросила принести меня сюда, я хочу все вспомнить и обдумать.

— Вот видишь, у тебя уже есть все ответы, и я тебе не нужна.

— Ты мне нужна, Вероника, нужна всегда, и здесь, и в иной Вселенной.

Вероника отвела взгляд в сторону. Она покраснела?

— Как ты думаешь, после того как ты изменила мир, мужчины стали другими? — спросила Креси после короткой паузы.

— Сомневаюсь. Чтобы изменить сердце и ум человека, тончайших изменений в гармонии планетарных связей недостаточно…

— Нет, ты не поняла, я имела в виду, станут ли мужчины другими… в постели. Увеличится, например, их сила и выносливость. Удовольствия они будут доставлять больше или меньше?

Адриана тихо рассмеялась:

— Три дня мы живем в преображенном мире, и мне с трудом верится, что ты не успела проверить это на практике.

— Ну… я размышляла. Вдруг в переделанном мире… — Она нахмурилась. — Вдруг я снова стала девственницей?

Адриана засмеялась и взяла подругу за руку:

— Мы все стали девственными, Вероника.

— Вот черт.

Красные Мокасины смотрел на неподвижное тело Тага, его душили слезы.

— Я хочу, чтобы его похоронили как чокто, — сказал он, обращаясь к Минко Чито. — Как воина.

— Если ты все подготовишь, мы так и сделаем, — ответил вождь.

— Я подготовлю.

— Верно, этот на холло был тебе хорошим другом.

Красные Мокасины коротко кивнул и окинул взглядом вещи Тага — абордажная сабля, кинжал, амулет, который он ему когда-то сделал.

Минко Чито ушел, и он заговорил с мертвым телом Тага, покоившимся на деревянном ложе.

— Вот твои вещи, — тихо произнес он. — Они могут понадобиться тебе в твоем долгом путешествии, поэтому я оставляю их тебе. Когда твоя плоть сгниет, я позову мастера, он очистит кости, и мы отнесем их в Дом Воинов. И тогда ты станешь свободным, ты сможешь плавать по желанным тебе морям. — Он помолчал. — Прости, друг, я больше никогда не смогу назвать тебя по имени. Но мне этого очень хочется, хотя у тебя было странное имя.

Попрощавшись с Тагом, Красные Мокасины вернулся к костру, где его ждала Горе. Опустившись на землю, он молча уставился в огонь, отмахнулся от миски с едой, которую принесла ему девушка.

— Поговори со мной, — попросила она. — Три дня ты со мной не разговариваешь.

— Я отвезу тебя домой, если ты этого хочешь, — сказал Красные Мокасины.

— Мой дом там, где ты.

— Ты меня не знаешь. Ты знаешь, кем я был, но я уже не тот. Я не великий змей и даже не Красные Мокасины племени чокто. Я проклятый.

— Ты человек, — сказала Горе. — Хороший человек. В тебе жил дьявол, но ты все равно был хорошим человеком.