Достав из тубуса трубу, я осмотрелся, не снимая защитной крышки с устройства, и невольно вздрогнул – по дальней стороне площади двигались, медленно пересекая ее, две скелле. Я торопливо откинул крышку и всмотрелся через оптику далеко не земного качества – две девушки. Если бы не публика, старательно обходившая их, то можно было подумать, что две молодые студентки отправились на прогулку, демонстрируя окружающим свою неприступную красоту. Впрочем, они скоро скрылись из виду, и было непохоже, чтобы их как-то интересовала резиденция или тем более моя персона в ней.

Я провел довольно много времени, рассматривая публику на площади. Без людей это место выглядело бы уныло и однообразно, но постоянное движение прохожих по площади завораживало и напоминало мне просмотр телевизора без звука. Когда мне это занятие наскучило, я собрался выйти во двор, и в этот момент дверь комнаты открылась. Зашел Сам.

– Ну что, путешественник? Как тебе Арракис?

– Любопытно. Я бы хотел взглянуть на площадь поближе.

– Пойдем. Нам теперь остается только ждать – все распоряжения я сделал. Надеюсь, к вечеру мы будем знать, как теперь называется корабль для спецэкипажа.

– Я уже в курсе, что это за плита на площади. А что случилось с самим храмом?

Мы не спеша зашагали по лестницам и галереям к выходу из резиденции.

– Когда произошла Катастрофа, весь континент до самого Облачного края был смыт огромной волной. Здесь все было под водой. Выжили лишь те, кто жили в предгорьях или на севере от долины Дона. Собственно, Мау было уничтожено. Когда вода ушла и люди вернулись, то все, что они нашли на этом месте – вот эта плита, которая, видимо, служила основанием храму. Уцелели еще лабиринты древнего Арракиса, но он лежал на другом берегу вдали отсюда.

– А как выглядел храм?

– Известно как – это была огромная полусфера того же диаметра, что и уцелевшая плита. Если когда-нибудь попадешь на острова – то, что осталось от второго континента, там увидишь множество таких уцелевших копий, только меньшего размера. Они зачем-то строили их, типа святилищ, повсюду, в основном на вершинах гор.

Разговаривая, мы вышли из резиденции и, миновав узкий проход между ней и соседним зданием, оказались на краю так заинтересовавшей меня огромной площади. Кроме меня и Сама, рядом барражировала тройка его то ли матросов, то ли телохранителей. Последние, впрочем, держались несколько в стороне, и при определенном навыке можно было научиться не замечать их совсем.

Я подошел к краю плиты, накрывавшей основное пространство – монолитное сооружение светлого цвета, когда-то, возможно, белое, теперь грязновато-желтое, не имело ни малейших намеков на то, что это может быть составной объект. Крутой ступенькой оно уходило глубоко под почву – вероятно, в древности возвышаясь над окружающим пространством, теперь, как и все, что окружено живыми людьми, оно медленно погружалось под культурный слой окружающего города.

Пока я рассматривал край плиты, Сам вышел на площадь и теперь стоял, ожидая, когда я удовлетворю свое любопытство. Я заметил его взгляд и шагнул следом.