- В спину, - сумел выговорить Ротвел, а затем он напрягся, и его тело содрогнулось в судороге. Из его рта снова вырвался вопль. - В спину, - повторил он, - но я не показывал спины. Мне нечего скрывать пред лицом Бога. Я не поворачивался спиной к врагу, - он отчаянно отрицал, что его рана выдавала малодушие. - О Иисусе, Боже правый, Иисусе, - простонал он. Он плакал от боли. - Боже, Иисусе.

- С тобой будет все в порядке, - утешил его Старбак.

Ротвел схватил Старбака за руку и с силой ее сжал. Его дыхание стало прерывистым, зубы опять застучали.

- Меня пристрелили, - сказал он.

- Я отнесу тебя к доктору. - Старбак оглянулся в поисках помощи. Примерно дюжина мятежников бежала по лесу на север, но оглушительные звуки сражения в кукурузном поле поглотили крики Старбака. Солдаты пробежали мимо.

- В спину, - прошептал Ротвел и внезапно вскрикнул, когда его тело пронзила боль. Крик перешел в жалобный стон. Он жадно глотал воздух, дыхание стало прерывистым. - Бекки, - простонал он, и слезы полились по покрытому грязью и потом лицу, - бедняжка Бекки.

- С Бекки всё будет хорошо, - бессильно проговорил Старбак, - как и с тобой, - свободной рукой он смахнул слезы.

Тело Ротвела свела судорога, а по его лицу полились слезы.

- Больно, - сказал он, - больно. - Он был крепким мужчиной, но теперь рыдал как дитя, каждый вздох давался ему всё трудней. - О, Бекки, - напоследок пробормотал он таким слабым голосом, что Старбак едва его расслышал. Ротвел еще был жив, его пальцы сжимали руку Старбака. - Помолитесь, - попросил он и опять застонал.

Старбак начал "Отче наш", но прежде чем дошел до слов "Наступит царствие Твое", сержант умер. Его живот задрожал от судороги, и внезапно изо рта хлынула кровь, стекая по обеим щекам. Он дернул головой и медленно завалился назад.

Старбак выпустил пальцы мертвеца. Его трясло, он был потрясен ужасным концом Ротвела, и когда Нат поднял голову, чтобы посмотреть на поля, где выстроились янки, то не смог ничего разглядеть из-за стоявших в глазах слез. Он вытер слезы и увидел, что янки еще ожидают с дальнего края двух больших полей. Другие северяне отступали к этим войскам под пулями мятежников. Сейчас Восточный лес очистили от янки, но только не кукурузное поле, потому что Старбак по-прежнему слышал ожесточенную трескотню винтовок и грохот артиллерии у дальней кромки леса.

Он поднялся и закинул винтовку за плечо. Настало время разобраться с беспорядком, найти выживших из батальона и доложить Свинерду. Он пошел через лес, обратно к смоктаунской дороге. Перед ним пошатываясь и со стонами появился янки - оглушенный, с кровавой маской на лице, сквозь которую белели глаза с застывшим в них ужасом. Двух пленников подгонял острием штыка небольшого роста солдат с щетинистой бородой и гладкоствольным ружьем. С пояса мятежника свисали две белки, убитые осколками снаряда.

- Ужин! - весело крикнул он Старбаку, вновь погнав своих пленников вперед. Там, где шли самые ожесточенные схватки, грудами лежали раненые и убитые, и везде висела похожая на осенний туман дымовая завеса. С деревьев разрывами снарядов сорвало столько листвы, что земля между стволами зеленела, как газон в парке. После печальной смерти Ротвела Старбака неожиданно охватила усталость и отчаяние, и он прислонился к исцарапанному пулями стволу. Пот капельками струился по его лицу.