— Да не переживайте вы так, господин. Духи и Боги даровали вам второе рождение, причем не в теле лягушки склизкой или в виде истукана каменного. А снова в виде человека реинкарнировали. Радоваться должно!
— В твоих словах есть смысл…
— Вот только что же будет теперь с особняком, с нами? — покачала Мо-Шэн головой. — Коли прознают про то, что вы — реинкарнированный, сразу всех прав лишить могут. А меня прогонят. Нельзя вам, господин Кон, признаваться в этом, никак нельзя!
— Но я ведь ничего не помню…
— Вот и отлично! — закивала старая женщина охотно. — Так и будете говорить: ничего не помню, пропала память. Слыхала я, что злые духи могут воровать воспоминания. Али кто проклятье темное нашлет.
— Как-то это неправильно…
— Чего это неправильно?! А увольнять слуг — правильно? Пожалейте, бедную Мо-Шэн! Всего лишь притворитесь господином Коном. Иначе у вас отберут и дом, и титул, и прислугу. А может, и казнят даже!
— Казнят? Нет, такой вариант господину Кону не нравится… — пробормотал я.
— И славно! Хотите рисовой каши? Сейчас принесу!
Мо-Шэн спешно покинула комнату, не дав мне и слова вставить. И спустя несколько минут вернулась с подносом и плошкой, полной вкусно пахнущей рисовой массы с травами. Рис почему-то был коричневого цвета, и я не сразу его узнал. Но пахло явно рисом. В животе заурчало. Тело меня слушалось все еще скверно, но болезненных ощущений я не испытывал.
Я присел на достаточно жесткой постели и поставил поднос себе на ноги. Мо-Шэн присела прямо на пол на колени, молчаливо ожидая, пока я закончу с трапезой.
— Палочки?! — воскликнул я в ужасе, увидев означенный пыточный инструмент.
— Что-то не так, господин Кон? — обеспокоилась служанка.
— Ничего… Видимо, настало время применить на практике все, чему меня научили суши-бары…
Проклятые палочки постоянно выпадали из рук. А зацепить ими комочек риса оказалось невероятно сложно. Словно пытаешься играть в дженгу, стоя на футбольном мяче.
— Господин Кон, вам помочь?
— Будьте добры, — сдался я. Хотел попросить ложку, но быстро понял, что в местном языке нет такого слова. — Поварешки небольшой случайно нет?
— Поварешки? Сию секунду…
Мо-Шэн на время покинула помещение, и вскоре вернулась с деревянной поварешкой, которой, по-видимому, накладывают рис в миску. Она была больше обычной ложки значительно, но с ней процесс насыщения пошел семимильными шагами. Каша оказалась на диво вкусной, несмотря на простоту рецепта.
Служанка глядела на такое чудо круглыми глазами. Было видно, что у нее есть вопросы, но нарушать тишину во время еды она не решилась.
Я осмотрел спальню. Выглядело помещение неказисто. Примерно как летняя дача. Мебель из дерева, единственное узкое окошко с примитивными однотонными занавесками. На стене висели какие-то стремные на вид клыки. Даже несколько черепов на комоде валялось.
В углу лежал овальный щит с креплениями необычного вида. Бросив взгляд на свою обрубленную левую руку, я понял, что, скорее всего, щит предназначался для моей культи. Мне все еще сложно было поверить в то, что это мое новое тело. Но выбора не оставалось.